Виолетта Богусевич - По следам памяти…

– Да и вали отсюда! Че ты вообще приперлась?! Ишь ты, прискакала!

Как мне хотелось, в тот момент, надавать ему по его наглой морде, как я это сделала однажды.

Родители тогда только-только переехали. Я тут же приехала помогать маме делать ремонт. Две недели мы с ней не спали ночами и все клеили, клеили, клеили: то обои, то потолочную плитку. Днем у нас почти не было возможности этим заниматься, так как Аленка мешала, силясь помочь. Что в это время делал он? Верно – ничего.

И в один из дней он пьяный проснулся, пошел на кухню, а там стояла тарелка с картошкой, которую, по его мнению, мы обязательно должны были убрать в холодильник.

– Две бабы в доме, а убрать со стола не могут! – негодовал отец.

Мне для того, чтобы вспыхнуть, много не надо. Много не надо именно на его счет.

– Что? Что ты сказал?! – ответила я со всей строгостью в голосе, на какую только способна.

– Че слышала…

– Слышишь ты… Возьми и убери сам, раз тебя это так раздражает!

Что-то невразумительное пробурчал.

– Ты, – продолжала я, – вообще уже оборзел! Мать, как проклятая, то одно решает, то другое, а тебе лень поднять свою задницу и убрать тарелку?!

– Чтооо?! – проревел он в ответ.

– Да ничего! Ты, скотина, постоянно ее мучаешь! Всю жизнь она тебя терпит! Ты ей за это должен ноги целовать, а не недовольство свое высказывать!

– Как ты с отцом разговариваешь, сука!?

– Да мне стыдно, что у меня такой отец! И всю жизнь было стыдно! Алкаш проклятый! Ни черта не умеешь, ни черта не делаешь! Дигрод! Только и можешь, что лежать на диване и пялиться в телевизор! Привык, что мама все за тебя делает! А ты, мразь, за всю жизнь даже палец о палец не ударил!

Переезжать собрались, ты не единой коробки не помог собрать! Кто ездил договариваться по поводу грузоперевозок, ты? Нет, не ты! Квартиру она ездила искать, целый день как савраска прокаталась, ты рядом был? Нет! Ты, козел, лежал все это время на диване!

В этот момент он с бешеными глазами заскочил в комнату, в которой я находилась, и разбил зеркало. У отца на руке была кровь, и он намеренно ходил и обтирал её о стены, на которые мы только что наклеили с мамой новые обои. Я продолжала:

– Ты ничего не можешь! Ты никчемный человечишка! Ты не мужик!

– Чегооо? Если бы я был не мужик, тебя бы не было!

Я откровенно рассмеялась ему в лицо.

– Ну если ты считаешь, что мужик, это только тот, кто носит яйца, мне тебя искренне жаль…

В этот самый момент, он на меня замахнулся, но не ударил, а я ударила. Я била его по его поганой морде со всей совей силы, а когда он начал чуть ли не убегать, колотила по спине, со всей болью, которая копилась во мне все 29 лет.

– Плохо, что мама однажды вытащила тебя из петли, в которую ты полез из-за того, что тебе не дали на бутылку. Лучше бы ты сдох… Я ненавижу тебя…

– Ну все-все, Викуль, хватит… – вмешалась мама, до этого молча собиравшая осколки зеркала. Она никогда не вмешивалась в наши перепалки. Понимала, что мне нужно периодически высказывать ему все, что я о нем думаю. Я знаю, в душе она надеялась, что мое недовольство его поведением как-то сможет на него повилять, и он перестанет быть таким. Я же ни на что подобное не надеялась, а просто защищала ее. Разве можно спокойно реагировать, когда какое-то ничтожество оскорбляет самого дорого человека…

– Ну, Тамара, она мне не дочь! – завопил он маме.

– А что тебе не нравится, все правильно она говорит. – спокойно ответила мама.

– А ты мне не отец! Причем уже давно! И не дай бог кому-нибудь такого отца! – не унималась я, хотя наверное следовало бы.

Больше этому человеку мне было сказать нечего. Он ушел, а я еще долго не могла заснуть. Меня гложила обида. И именно в ту ночь я поняла как влипла. Мало того, что мне какое-то время будет нужно одной заниматься двумя детьми: у Катьки школа и уроки, а за Аленкой нужно смотреть в оба. Быть хозяйкой в родительском доме: приготовление пищи, стирку и уборку тоже никто не отменял. И еще мама: за ней тройной уход. Помимо всего прочего еще этого козла терпеть с его пьянками! Господи… да как же я справлюсь-то? Откуда я возьму столько сил? Депрессия усиленно пыталась внедриться в мою жизнь, но у нее так ничего и не вышло. Не до нее мне было, и она, кажется, это поняла и отступила.

Шли дни.

Я в очередной раз пришла навестить маму.

Ко мне подошла медсестра и сказала, что периодически мама забывает дышать.

– Как это забывает дышать? – с недоумением спросила я.

– А вот так, забывает и все. Она ленится. То все нормально, то раз и начинает срабатывать аппарат, который сигнализирует о том, что она не дышит, – ответила мне медсестра с какой-то неуместной игривостью.

«Какой аппарат? Не понимаю… Ну, да ладно.»

Я подошла к маминой койке, наклонилась к ней близко-близко и строго сказала:

– Мам, я не знаю, понимаешь ты меня или нет, но, послушай, может, хватит уже тут торчать? Давай, настраивайся на выписку. Ты понимаешь, что все, именно здесь, зависит только от тебя? Я тебе помощник только за пределами этих стен. Здесь ты сама должна себе помочь, иначе долго еще тебе тут лежать. Тебе самой-то не надоело? Ты понимаешь, что ты мне нужна? Ты же у меня сильная, соберись! Думай о хорошем, думай о том, как ты выздоравливаешь! И дыши, дыши же ты уже наконец! Дыши сама! Я знаю, что ты можешь!

По ее взгляду я не могла понять, понимает она меня или нет. Мама вообще чаще смотрела в сторону, нежели на меня. Порой мне казалось, что это из-за того, что она вообще не понимает, кто я и что с ней происходит, а иногда – будто она стесняется своего нынешнего положения и не хочет смотреть в глаза. Но, тем не менее, она все чаще стала улыбаться и даже поправляла мне волосы за ухо и трогала мою серьгу. Перед уходом мы с ней всегда целовались. Я чувствовала, что все наладится, и скоро маму выпишут.

И, о чудо! Когда я пришла на следующий день, мне сказали, что маму отключили от аппарата. Что теперь она дышит сама! Счастье-то какое! Но почему же тогда трубка в носу до сих пор стоит? А в горле… что это еще за пластмасска? Оказалось, что это трахеостомическая трубка. Я думала, что дышит она через трубку, которая у нее в НОСУ, но нет – это был зонд, через который мама получала пищу. А та трубка, что все это время покоилась возле горла (казалось мне, что она просто лежит там для экстренного случая, например, если мама не сможет дышать, ей тут же ее поставят), оказалось, что именно она и поддерживала в маме жизнь, и все то время она дышла только благодаря аппарату ИВЛ.

«Так вот значит, что имела ввиду медсестра, когда говорила, что при отсутствии дыхания срабатывает аппарат»