Николай Гуляев - И книга память оживит. Воспоминания войны

Наша батарея поставила машины у крайнего дома. Довольно усталый, я вышел из машины, день был по-весеннему тёплый. Было приятно побыть на свежем воздухе.

Мы расположились в двухэтажном доме, верхний этаж был довольно приличный, двор просторный, в стойлах стояли черно-пёстрые коровки с отвисшим и наполненным молоком выменем. Однако следить за ними было некому. Хозяева сбежали. В свинарниках свиньи кричали и просили еды.

На улице было пустынно. Когда я шёл по улице, навстречу мне попались три монахини, они, причитая, рассказывали, как ухаживали за нашими раненными бойцами. Пока они говорили, моё внимание привлекла цепочка военных в длинных шинелях. Они проходили через улицу, а потом скрылись во дворе большого дома. Увиденное меня заинтересовало, и я пошёл за ними. Захожу во двор: там пусто, никого нет. Увидел, что возле телеги что-то делает паренёк. Подошёл к нему, он оказался русским. Однако он почему-то меня испугался. На мои вопросы даже не смог ответить. Я ощущал, как он дрожал. В это время ко мне подбежала русская девушка, которая вкратце рассказала, что работает у немца, а военные и этот парень работают вместе с военнопленными французами в подвальном помещении.

Я вернулся в штаб полка и доложил об увиденном, рассказал, что в селе есть французы. Мне дали одного автоматчика, и мы с ним вошли во двор, сказали девушке, чтоб она вызвала солдат. Из подвала вышли двадцать семь человек, построившись в колонну по двое. Мы их доставили в штаб полка. Там девушка-переводчица вела с ними деловой разговор, выяснилось, что они работали у крестьян и давно уже влачили полуголодное существование. Это сильно сказалось на состоянии их здоровья. Вышли они из штаба возбуждённые и радостные, о чём-то разговаривая между собой. Да как же им было не радоваться, когда с этого дня они получили освобождение. Скоро их ждало возвращение на родину, в свои семьи.

В первую очередь надо было их накормить, старшина организовал для них обед. Они пришли в дом, где я находился, и горячо меня благодарили за то, что я доставил их в штаб, и они обрели свободу. Протягивали мне блокноты и просили оставить автограф на память об этом знаменательном дне. Я расписывался, с гордостью ставил в блокнотах свою фамилию, один француз подарил мне как сувенир монету в один франк. Это был дружественный жест благодарности, нас сплотила борьба двух дружественных народов против общего врага – немецкого фашизма.

Вечером в зале нижнего этажа состоялся довольно приличный ужин. На длинном столе стояло вино и пиво, много разных закусок. Собрался офицерский состав. Командир полка, подполковник (фамилию, увы, не запомнил), произнёс тост за успешное окружение Опельнской группировки немцев и сказал: «Это была блестяще завершённая операция с малыми людскими и материальными потерями. В дальнейшем нам предстоит разгромить, уничтожить окружённую группировку. Предстоят упорные бои, после этого будет решающий этап – наступление на Берлин. За успех в боях, товарищи!».

После ужина, довольно уставший, я ушёл на верхний этаж и в комбинезоне, не раздеваясь, лёг на чистую немецкую перину. Часа через два меня разбудили, был приказ по машинам на выход. Колонна вытянулась по улице, в полной темноте, не включая фар, мы выехали из села, миновав поле. Колонна вошла в город. Кругом была тишина и кромешная темнота. Впечатление было такое, будто город был мёртв. Чувствовалось что-то неприятное, недоброе.

Мы выдвинулись на противоположную окраину города. Стало потихоньку рассветать. Колонна остановилась для выяснения обстановки. Взошло солнце. Кругом по-прежнему сохранялась тишина, стрельбы не было слышно. Очень хотелось спать, усталость от бессонных ночей давала о себе знать.

Лейтенант Усков – командир нашей СУ – получил задание выдвинуться вперёд, поставить машину в засаду на вероятном маршруте движения танков противника к городу. Вдоль дороги, по которой мы следовали, была узкая и высокая насыпь, из-за большого потока техники нас прижимало к обочине, и машины медленно начали сползать. Моторная часть оказалась внизу, а ствол орудия поднялся вверх, как зенитка. А метрах в трёхстах от нас на опушке леса немцы наблюдали, как мы с помощью другой машины с трудом выехали на дорогу. Для немцев мы были хорошей мишенью, однако стрельбы не последовало. Для нас всё обошлось благополучно. Мы следовали, продолжая движение к заданному маршруту, проехали небольшой населённый пункт, видели много немецких трупов, очевидно, здесь был жаркий бой.

На перекрёстке улиц мы остановились под развесистой кроной дерева, приготовились встретиться с огнём вражеских танков. Вокруг была тишина. Много зелени. Солнце приятно припекало. Метрах в пятидесяти от нас на обочине стояли две арбы, нагружённые домашними вещами. Лошадей не было, две молодые женщины ходили возле повозок. Вот шла группа немецких офицеров, они, прижавшись, друг к другу, что-то несли в солдатском одеяле. Поравнявшись со мной, они на ломаном русском объяснили, что несут к нам в медсанбат раненного русского офицера. Но так ли это? Мы им не верили, так как, возможно, к нам в тыл они несли своё оружие. Но мы не стали их проверять, тем самым проявив беспечность. Это не входило в наши обязанности, тем более немцы не имели автоматов.

В час дня нас сняли с засады и благополучно вернули в город.

В городе скопилось много наших войск, техники, разведка доложила о том, что немцы готовятся окружить город.

Нам был дан приказ выдвинуться на окраину города с задачей выяснить обстановку, огнём орудий задирать противника. Мы выехали за город в поле, местность далеко просматривалась. Слева в километре от нас был большой сарай, путь нам преграждал широкий овраг, а за ним стояли отдельные дома. Было видно, как немцы делали перебежки, вели автоматную стрельбу в нашу сторону. Мы дали два выстрела осколочных по сараю и по домам, где накапливались немцы. Лейтенант Усков приоткрыл верхний люк, и тут же по нему прошлась автоматная очередь, лейтенант быстро захлопнул люк, струя крови застилала ему лицо: пуля прочертила по черепной коробке. Наскоро сделали ему перевязку. А потом снова последовал удар по машине. Внутри блеснула искра, пошёл дым. Мы выскочили из машины, сделали перебежку через дорогу, залегли в кювет и в этот миг увидели, что машина горит. Стрельба в нашу сторону продолжалась. Нельзя было даже поднять голову. Через дорогу перебежали два безоружных немецких солдата с поднятыми руками, за ними наши с автоматами. И их тут же ранили. Лейтенант Усков кричал им, чтоб они ложились, и они легли возле нас в кювет. Тут произошло следующее: когда немцы и наши солдаты легли, Усков закричал им: