Наталья Казьмина - О театре, о жизни, о себе. Впечатления, размышления, раздумья. Том 2. 2008–2011

Тише всех и экономнее всех в движении были большие артисты. И. Чурикова – готова заранее, О. Остроумова с Г. Тараторкиным – заранее. И. Алферова, как сумасшедшая, повторяла текст «Чайки». О. Кабо неистово репетировала свое танго. Мне казалось, что только она и репетировала. В. Талызина брюзжала, но, когда надо, и вышла, и сделала пируэт. Она и Алферова дважды переодевались. Кабо и И. Карташева – трижды. В. Аллентова приехала при полном параде прямо после спектакля, только спросила, откуда и куда выходить. Парился в своей кардинальской мантии старенький, трогательный А. Адоскин. По такому случаю, он даже написал Вите оду. Незаменимые, но незаметные скользили костюмеры, без шума, без пыли, не раздражаясь. У С. Безродной просили 2–3 солисток, она привезла весь оркестр, 22 человека. Если учесть, что вечер начинался в 9, а в 12 они отъезжали в Петербург, это дорогого стоит. И все бесплатно, чтобы на пять минуточек показаться на сцене, сказать пару слов, покружиться в костюме. Таких актеров и такой театр ничего не убьет. Все-таки наши – особенные!

Ч. Чаплина играла в начале Безродная, кусочек, и под Чаплина я предложила делать дефиле в конце – чистый ход, прелестная атмосферная музыка. Дефиле Таня Борисова (хореограф, постановщик) прошла ногами одна, репетировала с каждым на словах, но не со всеми и по кусочкам. Нам с Витой, что-то в последний момент вписывающим в план вечера, это так понравилось! Но не успели мы размечтаться, как Таня сказала: «Нет девочки, это невозможно. Мы уже не успеем сказать им, у кого сколько минут. Как же они, бедные, уложатся в размер мелодии?». Это было чаплинское попурри из 12 номеров, и каждый должен был выходить под новую мелодию или наплывая друг на друга. В итоге сошлись на том, что пусть импровизируют под музыку, какая попадется.

Не увидев из вечера почти ничего, проторчав за кулисами и чуть не поседев, когда того нет, сего нет, перед дефиле я сказала Паше, что все. Хочу смотреть из зала. И они уложились почти идеально! Невероятно. Это было так красиво и так смешно. Они играли на «языке» так, как будто всю жизнь по нему ходили. И общались, и отыгрывали друг друга. Талызина точно под музыку сбросила манто и показала плечико. Чурикова захотела участвовать. На полпути с Алентовой встретились и поцеловались – эффектно. Мальчишки в немыслимых камзолах и длинноволосых париках из спектакля «Обрученные» шикарно отыграли появление Кабо из «Сирано». А как Тараторкин оценил шедшую перед ним даму – взглядом настоящего ценителя – невероятно для него, он такой обычно скучный. О. Дроздова в платье из «Бесов» прошла, скромно потупив глазки, – чисто Анна Каренина. Довольно уверенно держалась Клава Коршунова, гораздо лучше, чем в спектакле «Дама с камелиями». Очень смешной выход придумали себе Л. Артемьева и Ю. Рудина. А под финал, как и положено, пошла Витка. И аплодисментов было полно. И букетов. И радости. Даже привереда П. Каплевич (российский художник и продюсер театра и кино) был доволен.

На самом деле, это замечательная идея – вечер художника. Был когда-то творческий вечер Татьяны Сельвинской ( русский театральный художник, живописец, педагог ), который помнят до сих пор. Где я это вычитала? Не помню. Называлось как-то «Дама и три кавалера», что ли? И «кавалерами» были О. Шейнцис, Д. Боровский и Э. Кочергин, кажется. Надо изредка делать что-то подобное.

Ну, а потом выпила бокал вина, схватила два бутерброда и помчалась на поезд. Я сегодня тоже, как и Безродная, а с нею и мои герои, В. Зельдин и Ф. Чеханков, уезжала в Питер. Когда я просто «упала» в купе, поняла, как устала.

19 января

Ночь в поезде не спала. В Питере мокрый снег и ветер ужасный, гулять негде и некуда. Так что, получив номер в «Октябрьской», я еще и выспалась. Потом поболтали по телефону с М. Заболотней. Пообедали с Леной Вольгуст (театральные критики). Обеим я привезла гонорар от «Красоты». В театре повстречались с М. Токаревой. Она была с Нателлой Товстоноговой (сестра Г. А.) Как же она хорошо выглядит! Видно, что очень старая женщина. Но очаровательная. Сказала, что теперь любит Фокина: «Он замечательно выступил на обсуждении двухтомника!». Сам Валера потом рассказал, как это было. Пошел, потому что книги Товстоноговские понравились. Сидел один на диване, а рядом было пустое место. «Как прокаженный! Представляешь? Никто рядом не сел. Дураки». Пусть радуется. Значит, живой. Одни – боятся, другие – не любят. Когда все дуют в одну дуду, в сто раз хуже. Маринка была несколько излишне возбуждена. У нее так бывает на людях.

«Женитьба» В. Фокина. Александринский театр.

Шуточка. Обычно Фокин пугает. А тут пошутил. И довольно удачно. С ностальгической нотой. С большим вкусом. На сцене залит каток, на котором разъезжает вся русская классическая литература. В смысле, типажи. «Ошинеленная» «Женитьба» Эфроса его поколение поразила, но он хотел иначе. В итоге вышло, что не только из «Шинели», но просто из Гоголя вышли все…

Уже в поезде услышала репортаж про Рождественскую ярмарку в СПб. На ней была продана картина В. Матвиенко, она нарисовала Медведя (обыкновенного рыжего мишку?!). Картину продали за 11 млн. руб., дороже всех. Портрет с тюльпанами Майи Плисецкой пошел за 1,5 млн. Вот так. Матвиенко еще пошутила, что непосредственная работа мэра стоит дешевле.

21 января

«Волки и овцы» А. Вилькина. Центр «Вишневый сад».

Так медленно и печально, что я думала, это никогда не кончится. Островского так «психологически» играть нельзя, тем более, когда в конце «добро побеждает зло». И больше всех, к сожалению, не понравилась Оля Широкова-Мурзавецкая. Такая ханжа в черном. Ну, так нельзя. Рядом кто-то водевильно комикует, а у Оли с С. Ковалевым – Чугуновым идет Достоевский да и только.

Получила номер «Театра». Новый. Встретила в СТД В. Оренова (театральный критик, режиссер). Давно не виделись. Поболтали, попили кофе. Он мне вдруг предложил работу. Вместо себя возглавлять кафедру творчества в РГГУ (?!). Интересно, в чем фишка? Володьку я знаю сто лет, как облупленного, поэтому отношусь к нему ровно, хотя и знаю – его прижимистость, хитрость (всё под себя). Он никогда ничего никому не сделал просто так. Помню, как продал мне Анненского «Книги отражений» за два номинала. А как он использовал мою идею с Кантором? Я его вспомнила, первой сделала 2 подборки в «Театре», он после меня – целый номер ТЖ (Театральная жизнь), поехал в Польшу, орден даже себе какой-то отхватил. И помню, как в польском посольстве, на фильме о Канторе, куда меня позвали, спросили: «А вы читали ТЖ?» Я им: «А вы “Театр” читали?» Оказалось, нет. Сама виновата, надо ходить и себя продавать. Уж это Володя умеет.