Борис Емельянов - Снежинск – моя судьба

Огромным уважением у заводчан пользовался директор завода Николай Александрович Смирнов. Выделялся он не только внешне – крупный, с широким лбом и доброжелательным взглядом, но и своими человеческими качествами. Почти каждый день он обходил какие-либо цеха или лаборатории, разговаривал с людьми непосредственно на рабочих местах и интересовался ходом работы. Производство, особенно всё, что было связано со взрывчатыми материалами, он знал до мелочей, поэтому любой недочёт замечал сразу и тут же либо журил кого-то, либо давал полезные советы. Особое внимание он уделял рабочим, почти всех знал по именам и очень ценил лучших из них. Замечательным человеком и весьма грамотным специалистом была и его жена Мария Александровна Орлова, возглавлявшая химическую лабораторию.

С начальником 201-го цеха Григорием Самсоновичем Ильиным я не часто контактировал, поскольку все интересующие меня вопросы решал с его заместителем – Ринатом Василовичем Загреевым. Он отлично разбирался в технологии прессования деталей из ВМ и всегда охотно делился со мной своими познаниями. В то же время мне нравилась его энергия, какой-то постоянный задор и чувство юмора. В общении с ним я не раз убеждался, что не был обделён он и умом.

Однажды Ринат Василович рассказал о таком случае. Поскольку в отделе кадров предприятия в начальный период не хватало работников, к набору новых сотрудников для предприятия иногда привлекали и наиболее опытных специалистов других подразделений. Однажды в этот список попал и Загреев. Его направили в Эстонию (кажется, на завод «Двигатель» в Таллине, находившийся в ведении МСМ), чтобы подобрать подходящих для предприятия двух – трёх инженеров. После переговоров с руководством завода и его кадровиками такие люди были определены, и он зашёл в какое-то кафе перекусить. Посетителей в это время почти не было, Загреев сел за выбранный им столик, просмотрел меню и стал ждать официанток, которые явно скучали от безделья. Вошедший в кафе эстонец сел за другой столик, и к нему сразу же подошла одна из официанток и стала принимать заказ. Загреев напомнил о себе другой официантке, но она сделала вид, что ничего не слышала. Тогда Ринат подошёл к ней и заговорил по-татарски. Приняв Загреева за иностранца, недоступная до этого работница сразу преобразилась. После «искренних» извинений она быстро его обслужила, не забыв при этом заменить скатерть…

Примерно через год со мной встретился старший технолог Альберт Васильевич Васильев и предложил мне перейти под его начало в цех №204, уверяя, что новое производство мне больше подойдёт, так как не будет связано с необходимостью изучения какой-либо особой химии. Я согласился. Время показало, что это было удачное для меня решение.

Я узнал, что здание №215, в котором размещался 204-й цех, построенное в 1961 году, уже через год было оснащено всем необходимым оборудованием. Здесь изготавливалась совершенно иная продукция – прежде всего, полусферические брикеты из гидрида лития и полиэтиленовые заготовки. В цехе размещались отделение подготовки продукта, прессовый зал, механический и сборочный участки. Особенностью цеха было наличие довольно мощной станции сухого воздуха, который подавался в кабины обработки брикетов и в помещение их окраски и оклейки (сборки): работы с ними необходимо было производить при относительной влажности воздуха не более 5%.

Самым большим по площади был зал, в котором располагалось три гидравлических пресса усилием от 1 до 10 тысяч тонн, шахтные электропечи и экструдер для подготовки к прессованию расплава полиэтилена. Всё прессовое хозяйство находилось под неусыпной опекой прекрасного знатока этого непростого оборудования и необычайно энергичного Юрия Николаевича Угольникова.

Особенно впечатляла махина 10-тысячетонного пресса, спроектированного для изготовления крупных полусфер из гидрида лития, надобность в которых вскоре, однако, отпала в связи с переориентацией на более компактные заряды (об этом мне стало известно позднее). Года через полтора я узнал, что еще более внушительный пресс имеется на серийном предприятии в Свердловске-45 (ныне город Лесной). Приехав в первый раз в командировку на это предприятие, я неожиданно был приглашён к его директору Анатолию Яковлевичу Мальскому. Он спросил, видел ли я их пресс и порекомендовал обязательно посмотреть его. Я знал, что Мальский был весьма опытным и жёстким руководителем, поэтому чувствовал себя в его большом кабинете не очень уютно. Тем более было удивительно, с какой гордостью и даже любовью он рассказывал совершенно незнакомому человеку об этом прессе.

С новой работой я освоился довольно быстро, так как мне помогали и Альберт Васильевич, и технолог Мартьянова Вера Васильевна, знавшая всю прессовую оснастку цеха назубок. По-доброму относился ко мне и начальник цеха Виктор Анатольевич Бояршинов – всегда спокойный и чрезвычайно скромный в жизни человек. Однажды он особенно меня удивил. Я спросил как-то, за какую работу он получил в 1963 году Ленинскую премию, и он неожиданно ответил, что считает эту награду не заслуженной. Я видел, что говорил он совершенно искренне и потому пытался даже разуверить его, заметив, что такая оценка не может быть случайной, но он не стал распространяться на этот счёт.

Для руководителя Виктор Анатольевич был слишком мягким, и нередко выглядел неубедительно на цеховых оперативках, не желая или не умея строго спрашивать кого-либо за упущения в работе. Не знаю по чьей инициативе, но в начале 1966 года он был переведён на должность старшего инженера-технолога и, похоже, не только не огорчился, но был даже доволен. С этого времени цех возглавил Борис Александрович Цепилевский – по характеру полная противоположность своему преемнику. Он был моложе меня на два года, отличался отличными организаторскими способностями и высокой требовательностью к подчинённым, считая самой главной своей задачей выполнение любого задания в установленный срок. В то же время он не забывал заботиться и о людях и делал всё для повышения авторитета цеха.

Стараясь освоить основные операции, производимые на прессовом участке, главное внимание я уделял вначале обработке брикетов из гидрида лития. В январе 1965 года, вместе с помогавшим мне технологом Борисом Григорьевичем Казаковым, удалось провести обширное исследование процесса токарной обработки брикетов в целях определения наиболее оптимальных режимов резания. Для этого мы использовали твёрдосплавные резцы с тонкими термопарами, головки которых через сделанные в технологическом секторе предприятия электроискровым методом отверстия подводились максимально близко к главной режущей кромке. Температуры в зоне резания фиксировалась с помощью подключенного к термопаре электро-потенциометра.