Татьяна Короткова - От первого лица. «Звездные» истории: о времени и о себе

А потом они вдруг разом все ушли в свои проекты, да и кино одномоментно рухнуло. Вокруг меня образовалась некая острая недостаточность, коллапс: работал, работал, и вот – убийственная тишина…

Нужно было что-то делать, иначе – конец.

Сказать, что мне импонировал творческий стиль Романа Виктюка – не сказать ничего. Я во многом чувствую себя его последователем, нищету на сцене терпеть не могу, реализма «наелся» в кино сполна. Поэтому решил, что стану в новых реалиях сказочником.

Подняв прощальную рюмку со Смоктуновским, Белогуровой и Абдуловым на банкете по случаю презентации «Гения», я отправился устраивать кооперативное движение. Тем более что партия и правительство призывали к частному предпринимательству. Мой первый кооператив по прокату спектаклей открыл Лужков, назывался он «Маскарад». Я окунулся в неведомое.

Технология театрального дела была мне, конечно, знакома. А вот получится ли «продукт», за который зритель проголосует рублем? Терзаться сомнениями – не по мне, по мне – дело делать. Начал с проката чужих спектаклей. И постепенно вышел на уровень, когда пришлось заниматься всем подряд, от создания спектакля до его продажи. Так что я из первопроходцев в российском театральном бизнесе.

И так получилось, что «Маскарад» под моим руководством взялся за постановку мюзикла «Иисус Христос – суперзвезда» в театре им. Моссовета. Я стал сорежиссером, продюсером и актером – играл царя Ирода. Это было первое грандиозное мюзик-хольное шоу в Москве. Но мне предстояло где-то раздобыть кордебалет из восьмидесяти танцоров! Нашел – буквально за руки приводил в театр при малейшем подозрении на то, что девушка или парень – балетные. Дальше требовалась обнаженная красавица. Ею стала «Мисс грудь России», сногсшибающее зрелище давала девушка, уговорили ее раздеться за две актерские ставки. В сцене «выход царя Ирода» я прятался за «Мисс грудь», срывал с нее золотую парчу и обнажал практически полностью. Такого шоу наш зритель еще не видел! Мюзикл до сих пор украшает репертуар театра им. Моссовета.

А потом я предложил Павлу Хомскому постановку «Византия». Но с новым проектом у руководства возникли какие-то проволочки. И мне стало окончательно ясно: пора действовать самостоятельно. Так, собственно, все и началось…

Точнее, все началось, опять же, когда я поскользнулся на весенней улице и на собственном заду въехал в грязный подвал Трехпрудного переулка. И вот там-то – через мои «золотые годы» – меня осенило строить свой собственный театр. Солдаты за шефские концерты вывезли всю грязь из подвала. Во время ремонтных работ из-за слишком глубокого поддона городские дома могли сложиться, и я бы, наверное, сел в тюрьму, если бы не помощь Метростроя. Три дома «пробил» насквозь – возненавидели все соседи. Потом, правда, полюбили – многих я расселил к их удовольствию.

Четыре года занимался своей строительной эпопеей: нанимал бригады рабочих, доставал материалы, отбивался от бандитов – в общем, прошел школу мужества, кто в девяностые выжил – тот герой. Еще год продолжали в подвал поступать поземные воды – зал внезапно наполнялся водой, играть нельзя. Потом природа смилостивилась, и потоки отправились в обход. А в «Табакерке» до сих пор стоит «откачка». Подвальное помещение – беда, конечно.

Я собрал на свой страх и риск известных и неизвестных артистов. И поставил с ними то, чему аналогов в Москве не было: фантастическую трагедию «Византия» по пьесе Николая Гумилева «Отравленная туника». Премьера совпала с Днем влюбленных – 14 февраля 1993 года. Мы расставили в зале подвальчика семьдесят новеньких пластмассовых кресел и стали ждать публику. Все произошло, как я хотел… Так что в этом, 2013-м, году моей театральной затее исполнилось двадцать лет…

Но надо знать свою штангу: какой вес можешь поднять, а на каком надорвешься. Самостоятельность обходилась все дороже, цены взлетели. И я решил сдаться московскому правительству. Среди моих друзей был Михаил Швыдкой, заместитель министра культуры на тот момент. Он присутствовал на премьере «Византии» в числе почетных гостей. И помог – «вкинули» меня в последний «вагон» уходящего эшелона, сразу вслед за Виктюком с его театром, с той разницей, что я ничего не просил, напротив – подарил столице новую сцену (сейчас там располагается театр «Практика»). Так что спустя полгода после премьеры Луна пополнила список государственных театров.

Было мне тогда около сорока лет, силищи еще в себе ощущал! Понимал, что создаю что-то действительно стоящее, убеждал в этом других, Луна стала моей главной заботой.

И отдача была! Что ни спектакль – то аншлаг. Играли у меня лучшие молодые актеры, к тому же с Максимом Дунаевским я набрал курс в Российской академии театрального искусства, чтобы целенаправленно готовить артистов для мюзиклов. В зале того подвальчика – всего сто мест, раскупались они загодя, в день показа зрители билетершам совали пятисотдолларовые купюры, не понимая, что им говорят правду: мест нет! Если я оказывался в какой-то компании, пусть даже в самолете – на меня налетали попутчики, тут же стихийно собирали деньги – «выкупался» спектакль.

– Что вы делаете, есть касса, мы же официальный театр! – отбивался я.

Мой «птенец» стал обрастать оперением…

Но в то время, как я обретал дело, я терял жену.

Все – по обычной схеме. До сих пор не понимаю, что это мы с Татьяной уперлись рогом. Надо было переждать, известно ведь, что большинство пар скандалят и разбегаются во время ремонта. Люди просто устают… Вот, видимо, и мы устали. Я до трех ночи пропадал в театре, но и дома мог думать только о работе: где что достать, с кем из нужных людей встретиться, как и чем привлечь публику. Короче говоря, корабль нашей любви и верности дал крен, хлебнули мы с ней соленой воды взаимных упреков, перестали ценить друг друга. И однажды сгоряча я хлопнул дверью – съехал на другую квартиру.

Почему так вышло? Ответа у меня нет. Одиночество – самое большое наказание, и сейчас я эту чашу испиваю до дна. Все в жизни давалось мне без особых усилий, стройка театральная не в счет – я ведь мужик, в конце концов. И вот я пополнил «союз одиночек»… Мириться с этим труднее всего.

Дети перенесли наш с Татьяной развод на удивление спокойно, без надрыва. Татьяна свои эмоции прикрыла светской маской, она всегда умела контролировать себя. Собственно, прямого разрыва нет. Дочь работает у меня в театре, красавица – в шестнадцать лет завоевала титул «Мисс Туризм Канары», сам принц возил ее на лошади. С сыном у меня отношения на зависть всем отцам, он очень хорош, и внешность голливудская, и ум – талантливый «технарь», занимается разработками для Apple. Жена и теща бывают на каждой премьере, мы поддерживаем дружеские отношения.