Константин Деревянко - На трудных дорогах войны. От Кавказа До Балкан

Тут напрашивался вывод: одной из главных причин невыполнения задачи по перевозкам является невнимание к людям. И я ухватился за мысль, которая привела меня к решению начать свою работу, как говорят в армии, с обустройства войск. Завтра же… То есть: почему завтра? Ещё моя бабушка Деревянчиха, приучая меня к хлеборобству, наставляла: не откладывай на завтра дело, которое надлежит сделать сегодня. «Нехай» (пусть подождет – завтра сделаю) – плохой человек, от него много бед, – говаривала она.

И надо же такому случиться! Постучали в дверь. Входит мой давнишний сослуживец – был начальником отдела тыла в Батуми.

– Подполковник Коротков Василии Зиновьевич прибыл в ваше распоряжение служить начальником тыла Керченской переправы, и со мной начальники отделений тыла, – отрапортовал Коротков.

– Где они?

– За дверью, во дворе.

– Зовите сюда.

Коротков представил: начпрод и вещевик – капитаны Натаров и Сёмин, артиллерист – Ильин, минёр – Орлов, топливник – Шапкин, начальники шкиперского и автотракторного отделений – Марусидзе и Перушкин. Все нужны позарез, а первые два сейчас же. Зачитал им последний пункт протокола и объявил:

– Свою работу я начинаю на переправе с тыловых дел, и сегодня же. Нам надо немедленно позаботиться о людях, тогда и боевые дела пойдут успешнее.

Коротков вставил:

– Я в Темрюке познакомился с протоколом и уже просил начтыла флотилии сегодня же гнать машины на переправу с тёплым и непромокаемым обмундированием. Мне обещано послезавтра всё доставить.

Я похвалил Короткова за предприимчивость и оперативность. И тут же позвонил на Дамбу к Каневскому: как с питанием личного состава? Пока – не налажено, нет посуды для варки пищи.

Звоню в тыл армии и попадаю к генералу Пламеневскому, заместителю начальника тыла армии, и прошу его о немедленном выделении нам двух походных кухонь, ибо срок исполнения протокола истёк, я должен уже завтра накормить людей горячим обедом.

Генерал оказался внимательным и чутким человеком и обещал к утру доставить кухни к Дамбе. И сдержал своё слово – обязательность в любом деле решающая сила, в военном деле дважды.

Вызываю врача и объявляю ему: считать моё лечение законченным. Приказываю начтыла, врачу, начпроду тотчас отбыть на Дамбу – все подготовить к началу приготовления горячей пищи, и впредь – без перебоев всегда проверять, как производится мытьё людей. Прибуду утром и заслушаю доклад. Пробу пищи буду снимать лично у котла.

Заходит незнакомый человек и представляется:

– Капитан 2-го ранга Дворяненко Сидор Ильич, заместитель начальника политотдела флотилии, назначен вашим заместителем по политчасти.

Я познакомил его с моими планами и решениями, и он прямо загорелся этим:

– Беру на себя это, прямо скажем, политическое дело и вместе с товарищем Коротковым в несколько дней выправим положение с бытом моряков. Пока вы болели, на переправе уже задействовал политотдел, возглавляемый мной.

Сидор Ильич оказался обязательным человеком, дисциплинированным и усердным в работе и обаятельнейшим во взаимоотношениях с людьми. Мы дружно с ним заработали и с первого же дня близко сошлись. Я медленно схожусь с людьми, долго присматриваюсь и, пожалуй, лишку взвешиваю: за и против, – чтобы подать руку дружбы. Может, поэтому и редко ошибался в выборе друзей. А вот с Дворяненко получилось с ходу – открытая у него душа и магнитом тянет к себе.

Наутро со Степанычем выехали к Дамбе, где средоточие плавсредств. Степаныч быстро освоился со своими обязанностями порученца и характером своего начальника, и теперь у него всегда блокнот и карандаш. Ещё с Бердянска он усвоил моё требование: при моих встречах с людьми и беседах с ними записывать все претензии и просьбы и с моего ведома передавать их тем, кто обязан был выполнить это, а лучше всего – не допускать проблем; Степаныч брал их на контроль и по истечении срока докладывал об исполнении – я отвергал всякую возможность их невыполнения.

Встреча с Каневским. Мы с ним знакомы с Очакова: в бытность мою начальником штаба Одесской базы он был командиром береговой базы 2-й бригады торпедных катеров, входившей в состав Одесской базы. Николай Леонтьевич – интересный человек. Командовал торпедным катером. С годами перешёл на чисто береговую службу. И везде проявлял усердие в работе. Участник обороны Очакова, который штурмовала 50-я немецкая пехотная дивизия, усиленная танками, артиллерией и авиацией. Из личного состава бригады и бербазы была сформирована рота катерников. И здесь Каневский показал себя отважным и умелым воином. Рота была нами влита в состав морского гарнизона, который вместе с городскими ополченцами под командованием флотского генерала береговой службы И. Н. Кузьмичёва десять дней бился с семикратно превосходившим в силах врагом, с 10 по 20 августа 1941 года, а потом, перейдя на острова и Кинбурнскую косу, защитники Очакова закрыли противнику кратчайший путь в Западную Таврию. Всю войну Каневский в боях, он участник многих операций флота. И отовсюду о нём идёт добрая слава воина. И снова он в самой горячей точке Черноморья – на Керченской переправе.

С Каневским обошли причалы, много около них и на них навалено грузов и техники, бросается в глаза недостаточная организованность в погрузке и потому малая оборачиваемость плавсредств и конечно же мало судов, есть свободные места у причалов. Посетили суда и встретились с экипажами. Скромный наш народ – не с претензий начали разговор, а с того, как улучшить перевозки. Общее мнение свелось к единодушному заключению: до прихода дополнительных сил и средств можно за счёт лучшей организации в полтора раза увеличить перевозки. При опросе претензий, который новый начальник по уставу обязан провести, люди пожаловались на длительное отсутствие горячей пищи, тёплого и походного обмундирования и не налаженное банное дело.

Я тотчас же послал Степаныча на машине в Кордон Ильича – привезти начальника инженерной службы переправы инженер-капитана Я. Л. Гуревича, командира инженерной роты капитана В. В. Бабенко и заместителя начальника квартирно-эксплуатационного отдела флотилии инженер-капитана Л. И. Барбакадзе, прикомандированного к переправе в качестве инженера-строителя. И через час мы сообща порешили строить землянки-бани: начать сегодня же, чтобы в первый день нового года «обмыть» первую баню. Леван Иванович Барбакадзе, которому было поручено лично руководить их строительством, оказался старательным и изобретательным строителем, а главное – обязательным: на исходе дня 1 января позвонил и пригласил меня первым помыться и дать оценку. Что я с удовольствием и сделал, так как и для меня это стало проблемой, ведь я был в одинаковых условиях с рядовыми: жил в старой рыбацкой хате и землянке, питался с одного котла и мылся в матросской бане-землянке. Тогда же мы приступили к строительству землянок для жилья экипажей малых судов. А строить на косе сложно – здесь в глубину не вроешься, копнёшь лопатой: вода выступает; и приходилось делать насыпные землянки с использованием для каркаса изогнутых листов алюминия. И тут отличились Л. И. Барбакадзе и B.B. Бабенко. И матросы поминали их добрым словом за заботу о них.