Галина Майорова - Александр Васильевич Колчак: «Нет ничего выше Родины и служения Ей»

Ну, а собор Богоявления – безусловно, архитектурный шедевр города, местный вариант барочного стиля, получивший название «сибирского барокко». Не обратить внимания на этот храм было просто невозможно. А когда молодые люди увидели русское шатровое перекрытие звонницы, декоративную пышность стен, обилие форм и элементов, связанных с культурой разных народов Сибири и Востока, они, родившиеся и выросшие среди величия и красоты Петербурга, успевшие узнать и полюбить экзотику и поэзию южных и восточных стран, не могли не воскликнуть почти в один голос: «Пышно, нарядно, причудливо, своеобразно» – это все и означало по-итальянски «барокко».

Ограда Богоявленского собора была общей с оградой архиерейского дома, и ее угол выходил на Тихвинскую улицу (ныне ул. Сухэ-Батора), где и был главный вход в храм. Гости же не стали сворачивать на Тихвинскую, хотя там виднелась еще одна соборная колокольня, которая удивляла всех ее видевших не только архитектурными формами, не имеющими ничего общего с «сибирским барокко», но и вызывала обычно вопрос: зачем собору еще одна колокольня?

Но внимание путников привлек совсем другой, но тоже интереснейший объект – небольшая каменная арка, стоявшая возле собора Богоявления прямо на берегу Ангары в начале Тихвинской улицы. Иркутяне называли ее Царской. Она действительно была построена специально к приезду в Иркутск будущего императора Николая II. Цесаревич возвращался в Россию из кругосветного путешествия через Дальний Восток, Забайкалье и делал во многих городах остановки.

В Иркутск он следовал с противоположного берега Байкала от станции Мысовая на пароходе «Сперанский», и местом встречи был выбран берег Ангары возле кафедрального собора. Здесь по иркутской традиции и решили установить Царскую Триумфальную арку. В день встречи 23 июня 1891 г. устланная красным ковром, украшенная флагами, шарами и зелеными гирляндами, она первая и приняла под свою сень царского наследника.

По счету эта арка была уже четвертой. Третьими после Московских ворот стали еще одни Триумфальные ворота – Амурские, поставленные для встречи в июне 1858 г. иркутского генерал-губернатора Н. Н. Муравьева, заключившего в Айгуне договор с Китаем о юридических правах на амурские территории.

Триумфальная царская арка была построена по проекту известного иркутского архитектора В. А. Рассушина на средства иркутского общества. Сложенная из красного кирпича, неоштукатуренная, небольшая по размерам, она имела островерхий граненый шатер, покоившийся на фигурных столбиках. В центре своих дугообразных соединений столбики были украшены «гирьками». От всего этого веяло стариной, тем более что здесь где-то рядом стояла угловая башня Иркутского острога.

Острог снесли в 1790 г., и вскоре на его месте разбили городской сад, первый в Иркутске. Жители называли его Спасским, по имени стоявшей здесь церкви. Небольшой, с тенистыми аллейками, он был в основном засажен тополями. Сильно пострадавший в пожаре 1879 г. сад был вскоре возрожден по инициативе и на средства городского головы В. П. Сукачева. Было высажено много новых видов деревьев, а сад стал называться Сукачевским.

Тихий, уютный, весной благоухающий сиренью, сейчас он представлял собой удивительное снежное царство. Казалось, что все прибрежье – деревья, скамеечки и дорожки – укутано и убаюкано легким, мягким, пушистым одеялом из тяжелого, влажного инея, который здесь, в Сибири, назывался красивым словом «куржак». Именно от него все вокруг было каким-то голубовато-белым, искрящимся под лучами солнца. Александр Васильевич навсегда запомнил это ощущение и часто, не умея высказать чем-либо свое восхищение, сравнивал его с «куржаком».

Здесь, в районе Сукачевского парка, принимала Ангара в свои чистые воды второй, главный приток Иркут, давший городу свое имя – «быстрый», «стремительный», «капризный» (перевод с бурятского). Иркут, кстати, уже давно замерз, и на его снежном поле можно было видеть черные точки – рыбаки начали подледный лов.

Поездка, невольно превратившаяся в прогулку, явно затягивалась. Молодые люди стали заметно волноваться, нервничать, и Бессонов попросил извозчика ехать быстрее, прямо к понтонному мосту, и нигде более не задерживаться. В ответ на просьбу лошади почти тут же свернули с Набережной на Спасолютеранскую улицу (ныне ул. Сурикова), и сани опять помчались мимо деревянных домов и заборов, палисадников и огородов, погребов и амбаров. А Набережная с парящей Ангарой, искрящимся куржаком и дивным русским узорочьем осталась позади…

И Колчак, и Матисен как опытные моряки уже в первые минуты знакомства с Иркутском поняли, какие неудобства доставляют жителям эти три реки, пересекающие город: Ангара, Иркут и Ушаковка. Правобережная часть города, служившая основным жилым и торгово-промышленным центром, фактически была оторвана от левого берега, откуда шли дороги на запад и на восток (Московский и Монгольский тракты).

Первыми средствами, поддерживающими связь между отдельными частями города, были дощаники и лодки, которые строили сами жители. Потом, когда Иркутск становится городом, перевоз через Ангару начал осуществляться на карбазах, паромах. Шел карбаз от берега до берега примерно полчаса, причем часто его сносило далеко вниз по течению, а случалось, уносило совсем.

С 1837 г. организуются две официальные переправы: Московский перевоз – (у Московских ворот) и Троицкий перевоз. [27] Троицкий перевоз находился напротив Троицкой церкви, между сегодняшними улицами Чкалова и Российской. От Троицкой переправы начинался путь на Байкал.

На месте Троицкого перевоза в 1891 г. по проекту архитектора К. А. Рассушина начинает строиться первый понтонный мост. Торжественная церемония открытия моста, первой постоянной переправы через Ангару, состоялась 24 июня 1891 г. Это стало настоящим событием для иркутян, приуроченным к проезду через Иркутск цесаревича Николая Романова. Будущий император перерезал ленточку и по новому мосту последовал на левый берег к Вознесенскому монастырю на поклонение мощам святого Иннокентия. Поэтому первый мост через Ангару был назван Николаевским. Плавучая часть моста, уложенная на 18 понтонов (баржи, укрепленные якорями и цепями), имела длину 240 м. Между бортами лежал деревянный настил. Еще 160 м надводной части покоились на сваях и ряжах.

Хоть мост и считался постоянным, он был разводным. В период с мая по октябрь его разводили по утрам для прохода судов, барж, пароходов. Причем как ни осторожно проходили мост суда, часто случались его повреждения, и приходилось платить большие штрафы. Иногда стремительная Ангара вырывала и уносила целые звенья понтона, и опять приходилось ждать. Разводили мост и во время весеннего ледохода или зимнего ледостава.