Рома Зверь - Солнце за нас. Автобиография

Вова говорит:

– Что, хочешь татуировку?

– Думаю, да, наверное.

– Давай сделаю!

Они такие парни веселые.

– Давай мы во всю спину тебе купола щас набьем, – шуткуют так.

– А если больно?

– Да нормально!

Я полистал альбомчик, нашел аиста небольшого и какой-то тоненький браслетик.

– Мне вот это нравится.

– Ты чё?! Эта бабская маленькая татуировочка?!

Может, Вова и женщинам бил, откуда мне знать?

– Да это херь вообще какая-то! Давай тебе вот эту сделаем! – и тычет пальцем в здоровенный такой обод. – Не большая, а нормальная.

– Черт с вами, давайте.

Он сел, срисовал картинку из альбома на тетрадном листочке. Щас, говорит, мылом тебе приклеим. Намылили чуть-чуть с водичкой, чтобы эта бумажка к руке прилипла. И Вова поверх бумажки начал бить по контуру самодельной машинкой. В ней была заточенная гитарная струна вместо иглы, которая ходит туда-сюда. Для дезинфекции водкой все протер. И начал бить. Дрррррррр – дырявит. Больно, но не так чтобы очень. Какая анестезия?! Ну, мы чего-то выпивали в процессе. Изредка заглядывал Серега – как вы там? Получился контур, и Вова начал заполнять его чернилами, зарисовывать. Вышло прикольно. Татуировка поболела какое-то время, я за ней ухаживал, Вова дал мне мазь. Он оставил у Сереги машинку, и я потом стал тренироваться сам. Решил попробовать на ноге. Да брось, что тут сложного! Ногу на ногу кладешь – и вперед. Ну вот, смотри – это я сам себе набил. Чё ладно? Нарисовал какой-то узор, сначала несколько штрихов, потом стал ручкой дорисовывать гелевой. А дальше сидел и бил. Потом у Вовы спрашивал: «Ну как, нормально?» – «Нормально. А тут светловато, нужно затемнить». Мне просто было интересно, как рисует эта машинка, как она действует, трудно ли ею управлять. Место тут на ноге чувствительное, но другого-то нет, чтоб удобно было. Тем более не видно под штаниной. Волосы пришлось сбрить.

Кроме номера Полиенко, Витя Бондарев дал мне телефон одной девушки. Звали ее Светлана. Витя учился вместе с ней на заочном отделении Литинститута имени Горького. Он сказал: «Если будет время, встретишься, она интересный человек, поболтаешь, передашь от меня привет». Думаю, дай-ка ей позвоню! Ну скучно же. Мы договорились с ней встретиться где-то на улице возле какого-то памятника. Я увидел очень худенькую девушку. Длинные курчавые волосы по жопу. Тонкие черты лица. Как и Бондарев, Света была поэтом. Московская поэтесса! «А как там Витя?.. А ты друг его?.. А что ты тут делаешь?.. Ой, да ты песни поешь!.. А я вот тоже стихи пишу…» И пригласила в гости на дачу.

Свете было лет двадцать, наверное. Очень общительная. Ее родители работали в префектуре Ярославского района. Или округа, как это у вас называется? Ее папа был там начальником какого-то детского клуба – кружки, бальные танцы, эстрада. Ну и мама в той же области. Интеллигентные люди. Была еще у Светы младшая сестра лет пятнадцати-шестнадцати. Дача у них за городом в сторону Балашихи по Горьковскому шоссе.

Я поехал к ним в гости. Познакомился со всеми и подумал: наверное, это и есть такая нормальная московская семья, прикольно.

– Вот это Роман.

– О, здрасте! А вы откуда?

– Я из Таганрога.

– Это же родина Чехова! Что вы делаете в Москве?

– Я приехал строить жизнь, петь песни.

– О!

Папа Светы играл на гитаре бардовские песни и еще написанные им самим юморные. И как-то я часто начал к ним в гости ездить. Мне же больше не с кем было общаться. Сначала у нас со Светой были только дружеские отношения. Но потом однажды это случилось. Внезапно. Просто ей было как-то одиноко, и не было молодого человека. Я тоже ничем никому не был обязан, никого не любил. Почему бы и нет? Это же приятно. Потребность была у нас, наверное. После этого мы точно так же общались, как если бы ничего не произошло. Без вопросов. Мы все время шутили, когда я приезжал к ней на дачу. Она жила там вместе с сестрой. Иногда я оставался ночевать. И вот они сидят на одной кровати, хохочут, а я на другой. Ха-ха-хи-хи. Вечером пожарили шашлык. Я пел Свете свои песни. Ну как она их могла оценить? Она же такая… воздушная поэтесса. «Ах, как всё это интересно…» Она читала свои стихи, тоже играла на гитаре, пела со своей сестричкой дуэтом веселые полубардовские песенки, немного дворовые. С этими девчонками было весело.

Я начал задумываться о трудоустройстве. Деньги кончились недели через две после приезда. Еще до знакомства со Светой я начал искать работу. Я звонил во всеразличные строительные конторы по объявлениям «Требуются штукатуры, плиточники». Мне отвечали: «Берите паспорт, трудовую книжку, диплом и приезжайте на собеседование». Однажды я приехал в какое-то место за Павелецким вокзалом, пришел по указанному адресу. Какая-то подворотня, железная дверь без звонка. Я стал барабанить. Мне открыли: что надо? Говорю, по объявлению. Я зашел. В небольшое помещение набилось много взрослых мужиков. За столом сидит тетка и спрашивает меня:

– Ты кто?

– Я по объявлению.

– Профессия?

– Отделочник, техник-технолог. Могу прорабом работать.

– Регистрация есть? Жить на площадке. Зарплата такая-то, но от работы все зависит. Трудовая не нужна. Диплом не нужен.

Сразу было понятно, что это какой-то развод. Я все дипломы привез с собой из Таганрога, предполагая, что сразу с музыкой у меня не получится, поэтому можно пока и в строительстве поработать. Месяц я не мог найти никакой работы. Я ходил по этим конторам, 230 долларов – самая большая зарплата, которую они предлагали. Наташкин Серега объяснил, что на работу устраиваться надо только через знакомых. Потому что везде обман: в такой конторе проработаешь месяц, тебе не заплатят. Ты уйдешь и будешь в другой такой же шарашке работать, и когда придет время расчета, тебе опять не заплатят. Так они и живут, а люди бесплатно на них вкалывают. Говорят, испытательный срок – две недели, если вы нам нравитесь, мы берем вас на зарплату. Ты работаешь две недели, потом они говорят, что ты их не устраиваешь, и ничего не платят. Развод!

Приехал как-то в очередной раз на дачу к Свете, она мне рассказала, как опаздывала на работу (она устроилась в какую-то компанию по организации праздников) и поймала машину. За рулем оказался интеллигентный мужичок, сказал, работает в строительстве. «И тут я вспоминаю, что ты ищешь работу! – восклицает Света. – И я ему говорю, что у меня есть молодой человек, закончил недавно строительный колледж и никак не может в приличное место устроиться. Он сказал, пусть приходит, может, возьмем», – и протягивает бумажку с его телефоном. Я позвонил этому человеку, оказалось, он начальник какой-то стройки. Приезжай, говорит, Пречистенка, 19. Я приехал, пообщался с прорабом: