Давид Полторак - Воспоминания о моей жизни

Так спустя много лет раскрылась тайна катакомб, которая в детстве волновала нас, мальчишек, и побуждала к различным действиям.

Были в детстве и другие развлечения и запомнившиеся дела. С друзьями я ходил по городу, все больше узнавая его. Недалеко от нас, рядом с вокзалом, была зеленая зона типа парка – Куликово поле. Сюда мы часто ходили, бродили между деревьями и кустарниками.

Одним из популярных занятий здесь была ловля тарантулов – больших пауков. Они зарывались глубоко под землю, оставляя круглые отверстия на поверхности земли. В эти отверстия мы опускали на веревочке куски смолы, за которые хватались тарантулы. Быстро выдергивая веревочку, мы либо убивали их камнями, либо собирали для коллекции. Это было увлекательное занятие. Сами пауки были огромные, лохматые и страшные. Ловить их было опасным делом: их укус был очень болезненным. Чтобы избежать его, нужно было быстро накрыть паука стеклянной банкой, а затем осторожно выпустить его в сосуд для длительного хранения. Коллекция пойманных пауков разного размера была предметом гордости.

Еще на Куликовом поле росли кусты дикой маслины. Мы часто обрывали ее и ели. Однажды нам попался куст с большими ягодами. Мы долго его обирали и ели маслины. Когда я пришел домой, все признаки отравления были налицо: боли в животе, температура, головокружение. Доставил матери два «приятных» дня.

Однако это не было единственным «лакомством», которым мы объедались в те годы. Еще помню деревья акации, на которые мы забирались, чтобы сорвать как можно больше сладковатых цветков и съесть их. А результат этих «пиров» был тот же – сильное отравление, боли в желудке, рвота.

Были, однако, в детские годы и приятные вкусовые ощущения от типичных черноморских продуктов. На всю последующую жизнь запомнил вкус жареной черноморской скумбрии, которая буквально таяла во рту. Этот вид скумбрии отличается от атлантической. Одесситы солили ее, коптили, и все это богатство продавалось на Привозе, куда мы с матерью ходили довольно часто в Рыбный корпус.

Во второй половине дня вдоль корпусов лежали биндюжники – одесские грузчики, доставлявшие рыбу на рынок. Однажды, проходя с матерью мимо Рыбного корпуса, я громко чихнул, и вдруг со стороны лежавших биндюжников раздались пожелания: «Вер гелеймт» («Чтоб ты околел!»). Это еврейское выражение схоже со словами «вер гезунд!» – «будь здоров!» Будучи уверенным, что мне пожелали здоровья, я повернулся в их сторону и сказал: «Спасибо». Раздался взрыв смеха. Так развлекались одесские биндюжники.

В Одессе скумбрию любили все. Когда она исчезла, пошли различные слухи о причине этого. Наибольшей популярностью пользовался сказ о том, что турки перегородили пролив Босфор металлической сетью, чтобы рыба не могла пройти в Черное море.

Еще одна история о скумбрии, любимой одесситами рыбе. Однажды рыбаки, ловившие скумбрию в открытом море, поразились большому количеству косяков этой рыбы. На следующий день скумбрия стала выбрасываться на берег. Не раздумывая долго, многие жители города стали на пляже буквально хватать бившуюся у ног рыбу, складывать в бочонки, принесенные заранее и опущенные на песчаные отмели, и солить ее.

Причины этого наплыва скумбрии одесситы объясняли по-разному. Наиболее реальной выглядела следующая версия: скумбрию преследовала рыба-хищник паламида, которая буквально висела над косяками скумбрии. Если скумбрию солили в бочках, то паламиду ловили и жарили на сковородах. Такое рыбное богатство наблюдалось у берегов Одессы лишь в предвоенные годы, и не более одной недели. Эту неделю запомнили многие жители города на долгие годы.

С раннего возраста я очень увлекался чтением. Читал все: и художественную литературу (классиков, современную и зарубежную литературу), и научно-популярную.

И первым, кто привил мне потребность в чтении, был брат Мирон. Он читал очень много. Всегда перед сном его можно было видеть с книгой в руках. Я расспрашивал его о том, что он читает. Часто брал книги, прочитанные им.

Меня удивляла его способность доставать интересные книги в самых различных местах – кроме библиотек, у друзей, родственников, соседей.

Мирон пытался научить меня быстро читать, что ему удавалось за счет пропуска отдельных мест в тексте. Я так и не смог овладеть этим методом чтения.

Где-то лет с тринадцати-четырнадцати очень увлекся классической западной литературой. Уезжая из Одессы, в эвакуацию сумел захватить с собой несколько книг. Помню, с какой жадностью я читал исторические хроники Шекспира, произведения Байрона, Диккенса.

Вспоминаю два события тех лет, оставивших в памяти особое впечатление.

Первое произошло в 1935 году: к нам в Одессу приехал американский дядюшка Абрахам Красне со своим семейством. Где-то в начале ХХ столетия он эмигрировал из России в Америку. Его фамилия в действительности, как и девичья фамилия моей матери, была Краснощекий. В Америке он преобразовал ее в «Красне». Эта фамилия была хорошо знакома в Нью-Йорке благодаря широко известной в Америке компании по производству пищевых продуктов, принадлежавшей Абрахаму.

Остановился он со своей женой Мэри в гостинице «Лондонская» на Приморском бульваре.

Впечатлений от встречи с американскими родственниками хватило на много лет. На третий день их приезда мы были приглашены к ним. Для меня посещение лучшей гостиницы в городе с ее необыкновенным убранством, шикарной мебелью в просторных комнатах, где они разместились, свежи в памяти до сих пор. Меня несколько удивило большое количество родственников, которые заполнили прекрасные апартаменты. Я почти никого не знал. Спросил маму – она тоже почти никого не знала. Видимо, об этом визите гостя из Америки даже самые дальние родичи каким-то образом были осведомлены и явились со своими близкими.

Дядя Абрахам то и дело уходил в другие комнаты своего номера и возвращался с подарками, которые вручал жаждавшим получить что-нибудь для своей «мешпухи». Уже не помню, что досталось маме и отцу, но хорошо помню, что преподнесли мне. Прежде всего на меня надели кожаную курточку. В те времена это был необычайный подарок. Потом Мэри, жена Абрахама, вручила мне авторучку. И эта вещь была в то время большой редкостью у нас.

Я поблагодарил и сразу подумал, как эти подарки будут расценены моими сверстниками. Больше всего завидовали авторучке. Ее потом рассматривали соседские ребята, школьники. Все восхищались этим подарком и смотрели на меня как на счастливого человека.

Через три дня напротив нашего дома остановился шикарный «линкольн», и из него вышли Абрахам с Мэри и направились к нам. Я сразу выскочил из подъезда и подошел к автомашине. Там уже стояло несколько мальчишек из нашего двора. Мы рассматривали авто. Внутри за рулем сидел шофер. Самое большее, что мы могли позволить себе, – дотронуться до корпуса, провести рукой по капоту. Однако это оказалось не так безобидно. То ли корпус машины был под электричеством, то ли еще что, но руки пришлось отдернуть: ударило током. Мы, мальчишки, не вступили в контакт с шофером и решили, что он подключил электричество, чтобы нас отогнать. Еще и еще раз убедились в том, насколько все в этих автомашинах продумано их создателями.