Максим Бельский - Неизвестный Фридрих Великий

Самый знаменитый его афоризм звучит так: «Крупица природного ума весит больше центнера университетской премудрости!» Сразу после коронации Фридрих Вильгельм I разогнал великолепную капеллу своего покойного отца, оставив лишь капельмейстера Пепуша, который быстро сообразил, что может остаться без заработка, и собрал из полковых музыкантов новый, войсковой оркестр, исполнявший бравурные марши. Такая музыка была королю по нраву, он оставил Пепуша при дворе. Фридрих Вильгельм I обычно по вечерам любил сидеть в компании нескольких своих генералов при зажжённых фонарях во дворе, курил табак, безудержно пил пиво, ругал профессоров и «чернильные души», проклятых французов и провозглашал здравицы в честь «Германской империи германской нации». На одном таком «табачном коллегиуме» Фридрих Вильгельм I заявил: «Зачем нужен такой ученый, который не способен даже стоять на часах?»

«Табачный коллегиум»

А затем, как я уже писал, выгнал со службы самого Готфрида Вильгельма Лейбница (Gottfried Wilhelm von Leibniz, 1646 – 1716), основателя и президента Бранденбургского научного общества. Лейбниц был одним из создателей немецкого философского и научного лексикона, а также талантливым изобретателем: он проектировал оптические приборы и гидравлические машины, работал над созданием «пневматического двигателя», изобрел первый интегрирующий механизм и уникальную для того времени счетную машину. Лейбниц писал: «Науки не могут быть абстрактными – они должны приносить пользу телу и духу гражданского общества. Академия призвана объединить теорию и практику, повысить уровень не только искусств и наук, но также страны и человека, земледелия, мануфактур и торговли – словом, всеобщего благосостояния». Реализуя свои идеи на деле, ученый разделил Берлинскую академию на четыре отделения: 1) физики, химии и медицины; 2) математики и астрономии; 3) немецкого языка и истории; 4) литературы и восточных языков. Он прославил немецкую науку на весь мир. Такой «идиот» королю был не нужен.

Кроме того, Фридрих Вильгельм I обожал охоту – летописи доводят до нашего сведения, что порой он убивал до двухсот куропаток за день, повергая в ужас кронпринца Фридриха! Словом, это был типичный коронованный плебей. Он ненавидел все французское до такой степени, что даже узников, приговоренных к смерти, он приказал одевать во французскую одежду. И в этом нет ничего удивительного, ведь его настольной книгой был памфлет его первого учителя, Фридриха Крамера, под заголовком «Немецко-французская модная душа». Вот, в частности, что было там написано: «С тех пор как у нас, немцев, завелись французские черти, мы, к сожалению, полностью изменились в своей жизни, своих обычаях и привычках… Древние немецкие обычаи и храбрость потеряны! И все это из-за рабского подражания чужому народу! Надменная, фальшивая, развратная французская душа, усыпившая нас сладкими словами, речами и посулами, хочет избавить нас от собственной немецкой свободы… Парень, желающий стать придворной бабой, должен уметь присоединяться к болтовне, должен быть одетым в шляпку, жилет, изящные чулочки и т. д. Не важно, что у него кривой нос, выпученные глаза, горб, клыки, кривые ноги и так далее, – лишь бы он был одет a la mode frans (по французской моде)…»

Фридрих II был немецким патриотом в гораздо большей степени, чем его отец, и это не мешало ему восторгаться французским языком и культурой, брать оттуда всё самое лучшее и воплощать на своей земле. А вот в политике он был прагматиком и руководствовался совсем иным принципом, который сформулировал в письме к Подевильсу [37] Генрих фон Подевильс (1695–1760) – военный министр Пруссии с 1740 года. следующим образом: «Раз должно произойти надувательство, то шельмами будем мы». Например, однажды французский посол, герцог Нивернуа [38] Герцог Нивернуа Луи-Жюль-Барбон герцог Манчини-Мазарини – (1716–1798 гг.), французский писатель и дипломат. Был посланником в Риме, Берлине и Лондоне. В 1787 г. стал министром в кабинете Неккера. , предложил Фридриху II союз, направленный против Англии. За это Пруссия получила бы остров Тобаго. Фридрих ответил на это: «Остров Тобаго? Может быть, вы еще предложите остров Баратарию, но ради него я не стану разыгрывать роль Санчо Панса».И действительно, до конца своей жизни великий король в политике действовал лишь ради достижения реальных, а не мнимых результатов: когда того потребовала ситуация, он не задумываясь вступил в войну с Францией. А старому солдафону, не видевшему ничего дальше своего носа, всё французское было словно кость в горле, зато в политике он проявил себя как послушная марионетка габсбургского двора. Единственным его достижением было объявление войны Швеции, которая в то время и так терпела поражение от России, так что это выглядело ударом ножа в спину. Впрочем, эта война велась преимущественно на бумаге, дело закончилось заключением в 1720 году мира, за что он получил в свое владение часть Померании, но не бесплатно, а заплатив за эту территорию два миллиона талеров!

Фридрих Вильгельм I «прославился» и тем, что всерьез рассчитывал вывести новую, «идеальную» человеческую породу. Главное хобби его жизни состояло в том, чтобы сформировать целую бригаду из людей громадного роста. Ради этой цели его агенты рыскали в разных странах в поисках наемников выше среднего роста. Эти поиски не были ограничены лишь одной Европой, наемников вербовали даже в Каире! Известен случай, когда агенты короля сумели найти в Лондоне одного ирландца высотой более чем семь футов! Прусский посол лично предложил ему службу в прусской гвардии с жалованьем в тысячу триста фунтов стерлингов! Это было намного больше, чем зарплата самого посла… [39] Frederic the Great and his Times. Edited, with an Introduction, by Thomas Campbell. Esq. 2 vols. 8vo. London, 1842.

Даже будущий профессор М.В.Ломоносов, молодой человек высокого роста, проживавший и учившийся в это время в Германии, очень понравился вербовщику прусской армии. В мае 1740-го года русский студент немного перебрал с употреблением алкоголя и спьяну согласился служить. Проснулся он уже в военной крепости Везель в мундире солдата прусского короля. Впрочем, он вскоре оттуда благополучно бежал. Фридрих Вильгельм I обожал своих гвардейцев огромного роста, не скупился на оплату их службы и приказывал им брать в жены рослых девушек, поскольку был убежден: такие родители будут иметь сильных, хорошо сложенных детей. Когда жена одного «верзилы» в гарнизоне города Клеве родила необычно крупного ребенка, король пришел в чрезвычайное волнение и тут же повелел немедленно доставить мать и дитя во дворец в Потсдам. Ликуя, он начертал на полях приказа: «Да поскорее, пока хорошая погода!»