Антон Чернин - Наша музыка. Полная история русского рока, рассказанная им самим

В ГИТИСовской студии, бедной, но все-таки настоящей, Кутиков к лету 1979 года записал альбом «Високосного лета», первый двойник «Машины Времени», – он вышел через много лет под названием «Это было так давно» – и дебютную программу «Воскресения». Свежесобранная «Машина» с азартом приступила к репетициям, но тут пришел лесник – то есть пожарник – и всех разогнал. Уже в октябре по требованию пожарных студию опечатали. При этом пропали оригиналы альбомов «Високосное лето» и «Это было так давно». Приличная копия второго обнаружилась только в конце 1980-х у Александра Градского. Она и вышла на диске.

Александр Кутиков:Мы были, конечно, абсолютно отвязные люди, без башки. И, в общем, для нас эти записи были, скорее, таким приятным времяпрепровождением. Интересно было послушать со стороны, как же ты все-таки звучишь-то. Те записи, которые делали на домашние магнитофоны из зала во время концерта, – они, конечно, не давали возможности почувствовать, что же мы из себя представляем. И поэтому, скажем, эти первые студийные работы для нас были интересны. Они жили какой-то своей жизнью, и оригиналы, которые были в ГИТИСе после закрытия студии, просто исчезли! Они просто исчезли!

В книге «100 магнитоальбомов советского рока» Александр Кушнир рассказывает о том, как питерский звукорежиссер Андрей Тропилло записал программу «Маленький принц» во время одного из выездов «Машины» в Ленинград. Тогда он одолжил в Пушкинском доме репортажный магнитофон «Nagra», договорился со звукачом «Машины» Игорем Кленовым, записал весь полуторачасовой концерт, сверхудачно растиражировал катушки и на вырученные деньги приобрел самодельный пульт. С помощью этого пульта впоследствии была записана вся классика русского рока.

Кстати, с концертами в Северную столицу «Машина Времени» начала регулярно выезжать приблизительно с 1976 года. Тогда. Среди друзей группы числились звезды № 1 тогдашней питерской сцены, группа «Мифы», а также мало кому известная команда «Аквариум» во главе со студентом факультета прикладной математики Ленинградского университета Борисом Гребенщиковым. «Машина» полгода играла с «мифовским» гитаристом Юрием Ильченко, однако со временем отношения испортились. И в 1983 году на первом рок-клубовском фестивале «Мифы» исполнили крайне злую и обидную песню «Про Макара». А вот с Гребенщиковым Макаревич дружит до сих пор.

…

Итак, после закрытия студии пришлось рассчитывать только на концертные, любительские записи. Они-то и вошли в альбом «Маленький принц».

Андрей Макаревич:Дело в том, что мы не занимались записью этой программы. Тогда же не было другого способа получить у себя дома «Машину Времени», как вот прийти на концерт и записать. Это делали не мы. Это делали какие-то наши фаны, которые писали для себя или для своих друзей, или они рассчитывали потом это продать. Мы этого не знаем, но записей было много. И когда мы объявили, что собираем наши старые записи, то прислали нам (и до сих пор присылают!) большое количество хорошо сохранившихся записей тех лет. Мы выбрали две лучшие, по качеству, по исполнению – так, собственно, и получился этот альбом.

Александр Кутиков:То, что вошло в альбом «Маленький принц», – это вообще-то запись, которая была сделана во время сдачи нашей программы худсовету в 1980 году. Поэтому там нет аплодисментов: в зале сидело всего двенадцать человек. Играть было очень тяжело, просто очень тяжело. Когда ты должен играть с полной выкладкой, со светом, в костюмах, – а в запланированных местах, там, где должна быть хоть какая-то реакция, ее нет. Просто полная тишина. Это очень тяжело.

Трудно было ожидать восторгов росконцертовского худсовета при исполнении радикально тяжелых вещей. Таких, например, как песня «Дай мне ответ».

Песня была написана еще в 1976-м, во время альянса «Машины» с питерским гитаристом Юрием Ильченко из «Мифов». Этот гитарный боевик, с хриплым ревом Кутикова, навеянный Джоном Маклафлином и его «Mahavishnu Orchestra», вбивал в пол бедных старичков. Впрочем, того, что после прослушивания программа будет отвергнута, «машинисты» в тот момент совсем не боялись. Росконцерт уже тогда был организацией более-менее рыночной. То есть не получал денег из государственного кармана и вынужден был зарабатывать их сам. И «Машина» была для него просто подарком: группа собирала любой стадион любое количество раз, а сама получала копейки.

Андрей Макаревич:А мы на тот момент жили тем, что играли по восемнадцать—двадцать концертов в месяц, получая двойные высшие ставки, то есть мы получали двадцать рублей с концерта, если это Дворец спорта, и десять рублей, если это обычный зал.

Александр Кутиков:Ну, с этого еще платили налоги, как полагается, и так далее. И потом, приходилось жить на два дома: есть семьи, есть дом в Москве, а есть гастроли. То есть эти деньги – их не видно было вообще. Нужно же есть, пить…

Андрей Макаревич:Особенно пить.

Самым обидным было то, что группа получала деньги не за отработанное время, а за «выход». Как и конферансье, например. Но ставка конферансье была семнадцать рублей, а «машинистов» – по червонцу на нос. При том что ведущий работал пару минут, а музыканты – больше часа.

Репертуар любого ансамбля в те времена должен был на восемьдесят процентов состоять из песен советских композиторов. Это была очень хорошая кормушка – можно было получать деньги даже за то, чего ты не писал.

Александр Кутиков:Допустим, когда мы приезжали на гастроли в город Сочи и нас селили в гостиницу, то внизу, в самом роскошном ресторане, играла замечательная команда. Я, по случаю, знал руководителя этой команды. Он был из города Тулы, а я некоторое время работал в тульской филармонии. Так вот, каждый вечер, после концертов, у нас в этом ресторане был накрыт бесплатный, роскошный стол. Мы просто приезжали, садились, ели, пили, отдыхали и так далее.

Это все было за счет музыкантов. Они сказали, что все, что они заработали за последние три года, или почти все, – это на наших песнях. И при этом они не могли в рапортички вставлять таких авторов, как Макаревич и Кутиков. То есть запрещалось это делать. Нужнобыло вставлять официальных композиторов: Тухманова, Пахмутову и так далее. И они хотя бы этим хотели компенсировать нашу нищенскую жизнь. Мы же были по сравнению с ними нищими людьми.

Тонкость ситуации была в том, что все эти рапортички шли прямиком во Всесоюзное агентство по авторским правам, которое перечисляло Тухманову и Пахмутовой деньги за исполнение якобы их произведений. Настоящие же авторы с этого не имели ничего, кроме таких вот расплывающихся перед глазами путевых впечатлений.