Томас Марк Маккерли - Ликвидатор. Откровения оператора боевого дрона

Жители региона переживали суровую зиму в полной изоляции от внешнего мира. «Аль-Каида» со своим союзником «Талибаном» выходила из зимней спячки в апреле, когда открывался первый перевал. И теперь мы следили за тем, как они начинают восстанавливать свои агентурные сети и перебрасывать в Афганистан боевиков.

Мы тщательно фиксировали каждый шаг курьера. Распорядок его жизни мы изучали для того, чтобы заранее знать, где он будет находиться, если (или когда) Объединенный оперативный центр решит его замести. Следовало захватить курьера, а не ликвидировать. Пленные террористы давали нам возможность по крупицам выстроить общую картину агентурных сетей врага. Мы хотели получить от этих людей информацию, с помощью которой могли бы по цепочке выйти на самый верх.

Конечной целью президента было найти Осаму бен Ладена. В Интернете по-прежнему продолжали появляться видеоролики с бен Ладеном в камуфляже, с «АК-47» за спиной. Могло сложиться впечатление, что видео снято где-нибудь в южной части Нью-Мексико. Единственным способом отыскать террориста было установление его контактов. Поэтому мы и наблюдали за маленьким домом, надеясь, что курьер выведет нас на более крупную рыбу.

Мы все наблюдали и наблюдали. И это была мука мученическая, которой, казалось, не будет конца.

– Так мы что, вообще никогда не стреляем? – спросил я Хрена, моего пилота-инструктора.

Как и Гленн, он сидел позади меня в офисном кресле на колесиках. Прежде чем разрешить мне самостоятельные полеты, Хрен – капитан, почти отслуживший двухлетний срок в «Хищнике» – должен был убедиться, что я к этому готов. Я никогда не интересовался, откуда у него такой позывной. По званию он был капитаном и скоро должен был закончить службу в программе «Хищник». Родом из Калифорнии, он держал себя с благодушным безразличием, редко позволяя себе волноваться о чем бы то ни было. Я так и видел, как, уехав в отпуск, он катается на доске по волнам.

– Тут большинство парней заканчивают свою двухлетку, так и не совершив ни одного боевого выстрела, – ответил он.

У меня оборвалось сердце.

Я-то подписался, потому что хотел помочь своей стране в борьбе с терроризмом. Хотел сделать вклад в обеспечение безопасности американцев. Наблюдение за темной хижиной в ночи не очень-то соответствовало моим устремлениям. В конце концов, я мечтал стать летчиком-истребителем в первую очередь из-за возможности стрелять. Не то чтобы меня тянуло убивать людей. Просто у меня всегда было такое чувство, что мы приносим пользу лишь тогда, когда что-нибудь или кого-нибудь уничтожаем.

Впрочем, без разведывательных операций боевых не бывает, убеждал я себя, а слежка и выявление сети «Аль-Каиды» в будущем приведут к авиаударам по конкретным целям. Только так мне удавалось сохранять концентрацию во время отупляюще нудных полетов.

По окончании нашей двухчасовой смены в бокс пришел новый экипаж. Я проинформировал парней о ходе полета, состоянии воздушного пространства, распоряжениях из ООЦ, погодных условиях и всем остальном, что могло представлять важность. После того как они взяли «Хищник» под контроль, мы покинули станцию наземного управления и шагнули под яркое солнце.

Между станцией и могучими дубами, окружавшими наш лагерь, была натянута маскировочная сетка, и проникавший сквозь нее солнечный свет образовывал на земле причудливую мозаику из ярких золотистых пятен. Высокая влажность воздуха, характерная для начала лета, несколько притупляла ощущение прохлады в боксе. Я быстро прошмыгнул мимо второй станции наземного управления и нырнул в оперативный центр эскадрильи, прежде чем успел покрыться потом.

– Подхватим борт через пару часов, – сказал Хрен. – Пойди, поешь чего-нибудь.

Хрен покинул оперативный центр, а я немного задержался. Разница температуры снаружи и внутри помещения пугала. Мы участвовали в войне нового типа, которую вели, находясь не на полях сражений, а в безопасном месте за тысячи километров от зоны боевых действий. Холодный зал вызывал ощущение почти больничной стерильности. Разговоры здесь всегда велись вполголоса. Будто находишься в библиотеке.

И тут мое внимание привлекли два 50-дюймовых плазменных монитора, закрепленных на длинной стене. На плоскопанельных экранах – помеченных как «Синяя» и «Зеленая» – круглосуточно транслировалось видео с набортных камер «Хищников». Дом, за которым я наблюдал последние два часа, крутился по центру экрана «синей» линии. «Хищник» все так же однообразно нарезал круги над постройкой. На экране «зеленой» линии была картинка бредущего вереницей верблюжьего каравана. Беспилотник «зеленой» линии возвращался на базу, чтобы совершить посадку, и попутно сканировал поверхность земли в поисках случайных целей. Под плазменными экранами располагались две рабочие станции, за которыми сидели офицеры разведки, анализировавшие видеопоток и оказывавшие экипажам поддержку в ходе полета. Аналитики снабжали пилотов актуальной информацией относительно целей и отслеживали содержимое чат-каналов, использовавшихся для передачи сообщений.

В глубине зала, каждый за своим кластером из четырех компьютеров, сидели руководитель полетов и офицер метеослужбы. На их мониторах болтались окна чат-каналов, электронной почты и полетные сводки. На одном из дисплеев красовалась масштабная карта Афганистана. С ее помощью мы могли, зуммируя картинку, рассматривать каждую деревню или базу в мельчайших подробностях. По карте ползли три маленьких пиктограммы, в режиме реального времени отображавших положение «Хищников» в пространстве.

Я стоял позади и как загипнотизированный глядел в экран, на котором проплывал караван с верблюдами. И я был не единственным, чье внимание привлекло видео.

– Как прошел полет?

Монго, пилот, сидевший за столом руководителя полетов, вывел меня из состояния оцепенения. Получивший кличку в честь одного из персонажей фильма «Сверкающие седла», Монго обладал телосложением футболиста и ростом 195 см. Время его немного потрепало, однако он все равно выглядел молодцеватым, а на его лице постоянно играла широкая щербатая улыбка.

Монго, в прошлом пилот «F-16», был одним выпуском старше меня. Он планировал отслужить здесь два года, а потом вернуться на истребитель.

– Тут всегда так скучно? – спросил я.

– Чаще всего. – Он улыбнулся, обнажив щель между зубов. – Со временем привыкнешь. Часы скуки…

– …перемежающиеся мгновениями чистого ужаса, – завершил я за него фразу. – Понятно.

Монго объяснил, что задание – это часть моего слаживания в эскадрилье. Объясняя, он нацарапал свое имя на моей карте контрольных проверок.

– Как ты, наверное, успел заметить, станций наземного управления две, – сказал он. – Мы управляем двумя БВП – боевыми воздушными патрулями – в Афганистане. Обоими отсюда через спутник.