Людмила Агутина - Леонид Агутин. Авторизованная биография

Зимой, когда выпал снег и начались морозы, сад сказочно преобразился. Я возила сына по снежным скрипучим дорожкам, вдыхая чистый воздух и наслаждаясь тишиной первозданной природы.

Эти стихи поэтессы Ахундовой мне встретились как-то в книге «Панорама Москвы». Как удивительно точно передают они мое тогдашнее настроение и отношение к этому саду.

Сын рос крепким, здоровым и закаленным ребенком. Бабуля очень любила, чтобы в комнате было свежо, не боялась сквозняков и никогда не простужалась. В теплую пору у нас всегда было открыто окно, а зимой – форточка. Случалось, проснется Лёнька утром весь мокрый, а от щек пар идет. Думаю, ну все, простудился. А он лежит себе спокойненько и даже не плачет, только покряхтывает, требуя поменять мокрые пеленки. Наклонишься к нему – и сразу улыбка, готовность к общению. Он вообще редко плакал, только если его обижали.

Один раз в месяц малышей положено показывать врачу. Вот и мы с мамой в конце апреля, когда было уже тепло, в так называемый грудничковый день, повезли Лёнечку в поликлинику. Первый раз он ехал в новой прогулочной коляске, купленной накануне. Идем, а у меня душа поет.

– Как приятно, – говорю маме, – везти ребенка в красивой коляске.

Я очень гордилась тем, что мы смогли купить своему сыну новую коляску, и не понимала родителей, которые пользовались старыми. У одной моей приятельницы была именно такая, подержанная коляска. Она ее на ночь даже домой не заносила – оставляла в подъезде, а днем – на улице под кустом, зная, что никто на нее не польстится. А я, естественно, нашу «зимнюю» красавицу тащила на себе по лестнице до лифта, а если тот не работал, то и на седьмой этаж. По этому поводу приятельница беззлобно подшучивала надо мной.

Оставив коляску у входа, мы вошли в поликлинику. На нашего мальчика все обращали внимание. На нем были надеты связанные мною (из верблюжьей шерсти от распущенного детского одеяла) красивый берет, свитер и пальтишко. Весь этот наряд сине-белого цвета очень шел к его голубым глазам.

Вот мы и у врача. Осмотрев ребенка, он остался доволен: крепыш! В весе прибавляет, ничем не болеет, спокойный, улыбчивый.

Мы быстро оделись и вышли из поликлиники, рассчитывая еще погулять. Подходим к тому месту, где оставили коляску, а ее там нет. Сначала мы решили, что куда-то переставили (колясок-то в такой день много), но ее нигде не было – пропала…

Я к милиционеру:

– Понимаете, коляску у меня украли!

А он так равнодушно, даже не глядя в мою сторону:

– Здесь каждую среду их крадут. Что мы, в розыск подавать будем?

Рядом оказалась девочка лет двенадцати. Она рассказала, что вышла женщина с ребенком, переложила одеяло из одной коляски в другую, посадила в нее ребенка и поехала, а ту, свою, оставила.

– Вон она, – обращаясь к нам, девочка указала рукой на видавший виды «экипаж».

Что было делать? Лёня еще толком не ходил. Нести на руках тяжело, да и не близко. Пришлось отправляться в путь на этом разбитом корыте. Я не успевала направить ее в одну сторону, как она с жутким скрипом и визгом заворачивала в другую. Вот так и ехали. Тогда я поняла, почему у малыша моей приятельницы была старая коляска.

Мы шли молча. Что обсуждать? Горько и обидно до слез… Успокоила мама – волевой и мудрый человек:

– Вот что, – сказала она твердо, – это не повод, чтобы так убиваться. Бог с ней, с коляской. Скоро вырастет, пойдет своими ножками, и она будет ему не нужна…

Удивительно, но Лёнечка как будто услышал ее слова и вскоре пошел. Причем сразу и уверенно…

Однажды, когда я была на работе (благо школа рядом, а работу мне дали в продленке на 2–3 часа), дома с Лёней осталась бабуля. В этот день сын через приоткрытую дверь незаметно вышел из кухни на балкон. Вероятно, наш озорник хотел шагнуть дальше, прямо в Нескучный сад, к своим обожателям. Уже просунул ногу и голову между прутьями, но целиком, как ни старался, протиснуться не смог – застрял, больно толстенький был. Воистину – нет худа без добра.

В таком положении и застала его бабуля…

Мне она рассказала об этом случае позже, когда ей перестали сниться кошмарные сны. А в ту минуту она не потеряла самообладания, не крикнула, чтобы не напугать ребенка, а тихонько подошла, высвободила головку внука и увела в комнату.

Маме не в первый раз приходилось переживать такое. Был случай и пострашнее, давно, с ее сыном.

Мой брат, Вадим, когда ему было двенадцать лет, поспорил с приятелем, что сможет пройти по карнизу от одной комнаты до другой. Весь ужас заключался в том, что карниз этот, не более 70 сантиметров шириной, находился под нашими окнами седьмого этажа!

Вадим медленно, боком, прижимаясь спиной к стене, двигался по карнизу, стараясь не смотреть вниз. Все шло хорошо. Но, дойдя до середины пути, он бросил взгляд на мостовую и уже не смог отвести его. Ноги брата будто приросли к карнизу. Вадим замер, вжавшись в стену и широко раскинув руки.

А внизу уже собирался народ…

В это время с работы возвращалась мама. Она подняла глаза вверх, туда, куда смотрели все, и… обомлела. На карнизе стоял ее сын. У нее хватило сил крикнуть:

– Сыночек, стой спокойно, не шевелись – я сейчас тебе помогу.

Влетев в комнату, спокойно (так умела только она) мама стала вести брата дальше, говоря:

– Сделай шажочек. Ставь ногу рядом. Еще один. Не торопись. Все хорошо. Молодец.

Однако, когда Вадим благополучно спрыгнул с подоконника на пол комнаты, ему досталось по полной программе…

Меня тогда дома не было, и узнала я о происшедшем лишь через несколько лет от Вадима. А бабуля не любила рассказывать эту историю. Вероятно, чтобы не переживать все заново. Соседи говорили, что после этого случая седины у нее сильно прибавилось.

А мы с сыном по-прежнему продолжали гулять в парке. Лёнька, как медвежонок, переваливаясь с одной ноги на другую, шел по широкой аллее сада, подходил к каждой скамейке, где сидели отдыхающие. Он пытался о чем-то с ними поговорить, издавая при этом одному ему понятные звуки. Слушатели с удовольствием откликались. Я обычно сзади шла на расстоянии. Сын даже не оглядывался на меня. В этот момент мама была ему не нужна. Лёнька жаждал общения – его интересовали новые люди. А они радовались забавному малышу.

Очень скоро моего сына знали все пенсионеры, которые обычно днем занимали скамейки в саду…

Когда эта книга уже была закончена и – казалось, что последняя точка в ней поставлена, я вдруг почувствовала острое желание побывать там, где прошло мое детство, где я взрослела и влюблялась, а позднее вышла замуж и стала мамой… Мне хотелось также показать те места моему нынешнему мужу – моему первому читателю, критику и «главному редактору» данной книги…