Маргарет Дин - Стойкость. Мой год в космосе
- Название:Стойкость. Мой год в космосе
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент Альпина
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Ваша оценка:
Маргарет Дин - Стойкость. Мой год в космосе краткое содержание
Стойкость. Мой год в космосе - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я пытаюсь заставить себя уснуть в мыслях о том, страдает ли от отечности ног и болезненной сыпи мой друг Михаил Корниенко – мы с Мишей провели почти год в космосе, сейчас он дома в Москве. Думаю, с ним творится то же самое. Собственно, для этого мы и вызвались участвовать в эксперименте – чтобы узнать, как влияет на человека длительный космический полет. Ученые будут исследовать наши с Мишей данные до конца наших дней и даже дольше. Космические агентства не смогут отправить человека, например, на Марс, пока мы не укрепим самое слабое звено в цепочке, от которого зависит дальность космических полетов, – тело и разум человека. Меня часто спрашивают, почему я вызвался участвовать в этой программе, зная обо всех опасностях – при запуске, при выходе в открытый космос, при возвращении на Землю и в каждое мгновение жизни в металлическом контейнере, летящем по земной орбите со скоростью 28 000 километров в час. У меня есть несколько ответов на этот вопрос, но ни одного исчерпывающего.
В детстве меня преследовало удивительное видение.
Я словно заключен в крохотное помещение, где едва хватает места, чтобы лечь. Откуда-то я знаю, что долго пролежу здесь, свернувшись в клубочек. Выйти невозможно, но меня это не тревожит, – я чувствую, что располагаю всем необходимым. Нечто в этом тесном пространстве, ощущение, что я решаю сложную задачу, просто обитая в нем, нравится мне. Я на своем месте.
Как-то поздним вечером, когда мне было пять лет, родители растолкали нас с Марком, увлекли в гостиную к телевизору и объяснили, что расплывчатые серые пятна на экране – это люди, идущие по Луне. Помню, как слушал искаженный помехами голос Нила Армстронга и пытался осмыслить его слова о том, что он сейчас находится на сияющем диске, висящем в летнем ночном небе над Нью-Джерси за моим окном. Просмотр трансляции прилунения астронавтов наградил меня странным и страшным сном: будто бы я готовлюсь опуститься в ракете на Луну, но не сижу в кресле в полной безопасности, а вишу, притянутый ремнями, в носовой части, прижавшись спиной к головному обтекателю и глядя прямо в небеса. Луна надвигается, грозно разверзаются гигантские кратеры. Я жду обратного отсчета и знаю, что вряд ли переживу момент включения двигателя. Всякий раз я просыпался, потный и перепуганный до смерти, за секунду до того, как двигатели ударят в небо огненными струями.
В детстве я жаждал опасности, и не по безрассудству, а потому, что все прочее навевало скуку. Я спрыгивал, откуда возможно, забирался, куда возможно, заключал пари с мальчишками, катался на коньках и съезжал с горки, плавал и переворачивался на лодках, порой рискуя жизнью. В шесть лет мы с Марком начали лазать по водосточным трубам и наблюдать за родителями с крыши на высоте двух-трех этажей. Вся наша жизнь состояла из преодоления трудностей. Безопасные, заведомо выполнимые задачи и занятия казались пустой тратой времени. Меня бесила способность некоторых сверстников спокойно сидеть весь учебный день, просто дыша и моргая, без настоятельной потребности вырваться на волю и исследовать мир, делать что-то новое, рисковать. Что творилось у них в головах? Разве можно изведать в классе нечто, хотя бы отдаленно напоминающее ощущения человека, летящего по склону холма на неуправляемом велосипеде?
Я был никудышным учеником, вечно глазеющим в окно или на часы в ожидании конца уроков. Учителя сначала ругали меня, потом стали наказывать и, наконец, игнорировать. Родители, офицер полиции и секретарша безуспешно пытались призвать нас с братом к порядку. Бо́льшую часть времени – после школы, до возвращения родителей с работы и утром в выходные дни, когда они отсыпались, – мы были предоставлены самим себе и вольны делать все, что захочется, а хотелось нам риска.
В старших классах я впервые занялся тем, что удавалось мне и одобрялось взрослыми, – стал специалистом-техником скорой помощи. Я пришел на медицинско-технические курсы, и оказалось, что мне хватает терпения, чтобы сидеть и учиться. Начав волонтером, я за несколько недель дорос до работы с полной занятостью и всю ночь проводил в машине скорой, не зная, с чем столкнусь в следующий раз: с огнестрельным ранением, сердечным приступом или переломом. Как-то раз я принял роды в социальном жилье: убогая постель с застиранными простынями, болтающаяся под потолком голая лампочка, гора грязной посуды в раковине. Головокружительное ощущение опасности в ситуациях, когда можно полагаться только на себя, опьяняло меня. Я решал вопросы жизни и смерти вместо изучения скучных – и, на мой взгляд, бессмысленных – школьных предметов. По утрам я часто ехал домой и ложился спать, вместо того чтобы идти в школу.
Школу я все-таки сумел кое-как окончить и начал посещать единственный колледж, куда меня взяли (не тот, в который собирался подать документы, что ярко характеризует мою способность к сосредоточению). Учеба в нем интересовала меня не больше, чем в старших классах, а для развлечений типа «спрыгнуть с крыши сарая» я стал староват. Место рискованных затей заняли вечеринки, но удовольствие было не то. Когда взрослые спросили, кем я хочу стать, я ответил: «Врачом». Записался на подготовительные курсы при медицинском колледже, но меня выгнали после первого семестра. Я просто тянул время, понимая, что пора чем-то заняться, а я понятия не имел чем.
Однажды я зашел в книжный магазин кампуса купить что-нибудь поесть – кроме литературы, там продавали сэндвичи. Одна книга приковала мое внимание. Казалось, слова на ее обложке ведут меня прямиком в будущее. «Парни что надо» – вот как она называлась. Я не был книгочеем – если в школе задавали что-нибудь прочитать, разве что пролистывал книгу, отчаянно скучая. Иногда заглядывал в хрестоматию и запоминал ровно столько, чтобы сдать тест, а иногда не утруждал себя и этим. В общем, редко я брал в руки книгу по своей воле, но эта чем-то меня привлекла.
Первая же строчка перенесла меня в зловоние дымящегося поля на авиационной базе ВМФ в Джексонвилле, где только что погиб, обгорев до неузнаваемости, молодой летчик-испытатель. Его самолет врезался в дерево, и «голова от удара треснула, как арбуз». Настолько захватывающего чтения мне прежде не попадалось. Происходящее казалось близким и знакомым, хотя я не понимал почему.
Я купил книгу и остаток дня провалялся в кровати в общежитии, читая с колотящимся сердцем, захваченный бешеной энергией текста Тома Вулфа. Меня покорило жизнеописание военных летчиков-испытателей, молодых асов, катапультирующихся из кабин самолетов, тестирующих недоработанные машины, налегающих на выпивку, – в общем, отчаянных сорвиголов.
Это братство опиралось на убеждение, что человек способен устремиться ввысь в грохочущей железяке, поставив на кон свою шкуру, и что в последний миг ему хватит дерзости, быстроты реакции, опыта, хладнокровия вернуть аппарат на землю – и снова взлететь на следующий день , и в каждый из дней, даже если череда полетов окажется бесконечной, все равно совершаются они ради цели, значимой для тысяч людей, для народа, государства, человечества, Бога.
Шрифт:
Интервал:
Закладка: