Чарли Энгл - Running Man. Как бег помог мне победить внутренних демонов

– Ну вот, договорилась. Они едут с нами. Ты покупаешь им куртки «Стартер», а они отдают тебе товар.

Подростки сгрудились на заднем сиденье, и мы поехали в модный торговый центр «Черри-Крик», где за неделю до того я покупал себе брюки. Они знали, в какой магазин идти. Я сделал вид, что рассматриваю носки, пока парни спорили, кому достанется куртка с логотипом «Окленд-Рейдерс». Наконец каждый выбрал себе по куртке, я вывалил их все на прилавок и протянул свою золотую карточку American Express. Подростки надели шмотки и с важным видом вышли из магазина. Словно одна большая семья. Когда мы подошли к моей машине, они стали спорить по поводу того, кто должен мне отдавать дурь. В конце концов они дали мне крэка на тысячу долларов – достаточно на несколько дней.

Но к ночи я скурил все, отчего заволновалась даже Жасмин. Она советовала мне притормозить и оставить немного на потом. Но я знал, что никакого потом для меня не будет. Я понимал, что снова оказался в полной заднице. Вот уже второй день я не выходил на работу и не разговаривал с Пэм. Мне хотелось продлить кайф как можно дольше, потому что я не был уверен ни в чем.

Я открыл глаза. Во рту пересохло, распухшие губы потрескались. Я сел в кровати и увидел, что Жасмин исчезла. Я подошел к окну и посмотрел на стоянку у мотеля. Шел густой снег. Моей машины нигде не было. Вот дерьмо. Я натянул джинсы и обшарил карманы. Пусто. Никаких ключей, никаких денег или крэка. Голова у меня закружилась, к горлу подступила тошнота. Я опустился на запятнанную простыню, щелкнувшую статическим электричеством. И тут же вскочил на ноги – нужно как можно быстрее убираться отсюда. Оглядевшись, я понял, что моя куртка тоже исчезла.

Это был мой Большой взрыв, мое второе рождение. И предвестник моего окончательного падения.

Я вышел из номера и, невзирая на снег, побрел к Ист-Колфакс в одной рубашке с короткими рукавами, джинсах и кроссовках. Через несколько кварталов я нашел телефон-автомат. Прекрасно. Позвоню в полицию и скажу, что у меня угнали машину. Полицейские ее найдут, и я поеду домой. В будке пахло мочой, но, по крайней мере, она защищала от ветра и снега. Я снял трубку, нажал кнопку 9, потом 1, но потом замер с поднятым пальцем. Положив трубку, я посмотрел на телефон, снова взял трубку, набрал 9 и с шумом повесил ее. «Знаешь что, осел? – обратился я сам к себе. – Тебе нельзя звонить копам. Никто в таком состоянии не звонит копам».

Я вышел под снегопад. Пройдя несколько перекрестков, я увидел знакомый красно-белый знак. Подойдя поближе и посмотрев на улыбающееся веснушчатое лицо с логотипа Wendy’s, я едва не расплакался. Я зашел в ресторан и исследовал меню за кассами. Я не ел уже… Сколько? Четыре дня? Пара с двумя детьми смотрела, как я беру салфетки и вытираю ими лицо и руки. Выбрасывая салфетки в мусорное ведро, я заметил в нем тарелку для салатов, вынул ее и вытер. Потом подошел к раздаче с салатами и принялся накладывать в тарелку латук, бледные помидоры, порезанный сыр и сухарики.

– Эй! А ну убирайся отсюда! – крикнул парень в одежде служащего ресторана, размахивая своими толстыми руками.

Устыдившись, я выбежал наружу. Потирая лицо и руки, я стоял на тротуаре и думал, что же теперь делать. Можно было поймать такси и позвонить Пэм, но она не станет мне помогать. Никто мне не станет помогать. Можно лечь прямо здесь и ждать, когда меня засыплет снегом. Может, мои родные подумают, что это был несчастный случай и что я каким-то образом заблудился. Трагическая потеря.

Но мне захотелось пойти дальше. Я дошел до перекрестка и прислонил ладонь к глазам, чтобы защитить их от снега. Слева, примерно на половине пути до следующего перекрестка, я увидел «Тойоту» 4Runner, удивительно похожую на мою. Из выхлопной трубы вылетело облачко газов; машина работала. Я пошел к ней, сначала уверяя себя в том, что это действительно мой автомобиль, а затем снова сомневаясь. Но все, о чем я мог тогда размышлять, только о том, как тепло внутри и как мне хочется попасть туда и согреться. Потом я подумал, что нахожусь в таком месте, в каком не должен был находиться – белый парень в одной футболке в снегопад, – и ускорил шаг.

Подойдя ближе, я увидел, что багажник на крыше выглядит совершенно так же, как мой. Потом я увидел номер Северной Каролины и побежал. Рядом с машиной стояла толстая женщина с магазинной тележкой, увязшей в снегу. Я распахнул дверь водителя и увидел компакт-диски на пассажирском сиденье, которые раньше сам туда бросил, и темные очки, которые думал, что потерял. Это точно была моя тачка. Женщина закричала, я быстро сел за руль и дал задний ход. По полу покатились пустые пивные банки. Я вырулил на дорогу и поехал, виляя из стороны в сторону.

– Да! – крикнул я.

Я не мог поверить в такую необычайную удачу. В поисках шоссе я сделал быстрый поворот, затем еще один. Я сидел в своей машине. Мне было тепло. Я был свободен. Затем услышал резкий пронзительный крик позади себя, похожий на кошачий. Повернув голову, с опаской посмотрел на заднее сиденье. На меня взирал младенец месяцев восьми от роду, не больше, в голубом костюмчике, и орал во всю глотку.

Нужно было возвращаться. Я сделал круг и выехал на улицу, на которой нашел свою машину.

– Все нормально, все хорошо, – успокаивал я ревущего ребенка.

Женщина стояла посреди улицы, спиной ко мне, зажав голову руками. Когда я подъехал поближе, она повернулась и посмотрела прямо мне в глаза. Я остановился. Она подбежала к машине, распахнула заднюю дверь и буквально вырвала малыша.

Никто мне не станет помогать. Можно лечь прямо здесь и ждать, когда меня засыплет снегом.

Пэм даже не спрашивала, куда я исчез, потому что догадывалась о том, что произошло. Ей не нужно было знать подробностей. Она просто приехала в Денвер и оставалась со мной, пока я заканчивал ремонтировать машины. У Пэм появилась дополнительная причина следить за тем, чтобы я не пустился во все тяжкие, а у меня причина оставаться трезвым: она была беременна. Мы только недавно перестали предохраняться, решив, что нам нужно подумать о пополнении семейства. Наверное, Пэм считала, что для меня это будет серьезным толчком к переменам. Я хотел стать отцом, только не думал, что это случится так быстро, и испугался. Я понимал, что больше не могу позволить себе срываться. В феврале 1992 года мы продали свой дом, несмотря на упавший рынок недвижимости в Монтерее, и переехали в Атланту. Через два месяца мой товарищ по ремонтному бизнесу пригласил меня во Флориду. В Орландо прошел град размером с бейсбольный мяч, повредивший тысячи автомобилей, он не справлялся с работой и надеялся на мою помощь. Пэм посоветовала мне ехать. Нам очень нужны были деньги, и ей, наверное, хотелось немного отдохнуть от меня.