Журнал КЛАУЗУРА - Наш взгляд на современное искусство

Я рад, что прочитал этот великий роман и решил написать не от того, что он взволновал меня масштабностью, трагичностью гибели целого моря при равнодушном созерцании людей, власти, общественности, но и силой, и мужеством писателя, в одиночку бившегося в защиту своего степного моря. Для меня всё-таки герои книги не только Кахарман и его отец мудрый Насыр-агай, ставший в конце жизни, по просьбе односельчан, еще и муллой, их духовным вождем, но и сам Роллан Сейсенбаев.

Возродится ли когда-нибудь море я не знаю, но знаю, что роман-предупреждение написан на века. Может, он будет оценен в 21 веке и обойдет весь мир, сегодня уже поняли важность экологических проблем. По крайней мере, он точно останется бесценным документом эпохи для ученых, из него они узнают, как жило и как умирало вековое море, убитое хлопчатником. То, что азиаты, веками жившие на берегах рек Сырдарьи и Амударьи, Арала, навсегда потеряли их и вынуждены были бежать от родных мест и могил предков, без какой-либо компенсации за ущерб, Кремль не волновало ни тогда, ни сегодня.

Делая столь печальный вывод, мне вспомнились строки великого поэта, гения русской поэзии Сергея Есенина, видевшего Арал, бродившего по его берегу на станции «Аральское море» и не час, и не два, потому что в ту пору, в 20-х годах прошлого столетия, поезда на паровозной тяге подолгу простаивали на станциях. Может, он даже искупался в ласковом, теплом казахском море, ведь купались при мне люди еще в 1957 году, когда пассажирский стоял всего сорок минут, когда я тоже впервые посетил Ташкент. А уж рыбки вкусной, лещей со сковороду, жирных, копченых, поэт купил точно, ибо дорога была долгой, и впереди ждала его голодная Москва. Поэтические предвидения всегда поражали меня, я даже когда-то написал: «Любите поэзию, в ней есть ответы на все случаи жизни, настоящей и будущей». Читая нижеприведенные строки, не кажется ли вам, что С. Есенин предвидел и судьбу Арала?

Может и не предвидел, но эти строки словно адресованы им Кремлю, они об Арале, и о загубленной хлопком земле узбеков. Еще конкретней по поводу гибели Арала и связанных с ней бедами сотен тысяч людей высказался Семен Архипович, очень колоритная самостоятельная фигура, судьба сведет его с Кахарманом в конце романа. Он заслуживает персональных страниц, Семен Архипович скажет весьма жестко в адрес бывшего центра: «Поматросили и бросили». Точнее не сформулируешь.

Но, побредем дальше и мы вместе с Ролланом Сейсенбаевым и его арбой, тяжело груженной печалью и воспоминаниями, по берегам-страницам многострадального Арала. Надо отметить, что роман густо заселен, как Токио, и как в Токио, у каждого жителя есть своя ниша, так и все персонажи романа не обделены вниманием автора, у каждого есть право голоса, своя трибуна. Просто диву даешься, как автору удается держать в памяти судьбы сотен людей, населяющих роман, ведь жизнь всех персонажей связана только с Аралом, Кахарманом и поселком рыбаков – Караоем.

В романе подробно, без прикрас, без пафоса показана жизнь трёх поколений казахов, связавших свою судьбу с Аралом. И у каждого поколения есть выдвинутые народом, а не властью и должностью, лидеры. Но в каждом временном срезе общества, кроме показа главных героев романа, не менее ярко подана жизнь их окружения – ближнего круга родных, односельчан.

Лидер, герой старшего поколения Насыр-агай, рождения, судя по тексту, 1918 года, участник войны, прошел ее всю, с ранениями и наградами до Берлина. Родился он здесь же у моря, жил морем и умер вместе со своим любимым Синеморьем.

Среднее поколение представляет его сын Кахарман, он ровесник автора, родился после возращения Насыра с войны. Кстати, отец Роллана Сейсенбаева, Шакен Молдагалиевич, тоже воевал на Белорусском фронте в десантных войсках. В Кахармане я вижу большинство дум, личных качеств самого автора, оттого получился не только персонаж романа, но и один из ярчайших героев соцреализма. Даже сопоставляя Кахармана с героями мировой литературы, я могу сравнить его только с героем великого японского писателя Дзюмпея Гомикавы из тысячестраничного романа «Условия человеческого существования» – Кадзи. Это произведение Дзюмпея Гомикавы было названо лучшим романом ХХ века в Японии, по нему снят 50-ти серийный телефильм. А Япония была и есть самой читающей страной мира. Как писатель, могу утверждать, что создать образ положительного героя – самое трудное в литературе, Роллану Сейсенбаеву удалось это на уровне классиков мировой литературы.

Третье поколение – это дети сверстников Кахармана, его друзей, сослуживцев, и в этом поколении выделяется юноша Бериш, внук Насыра-агая, сын Кахармана.

Как бы выверено, достойно ни были бы выписаны характеры мужчин, показаны их дела и поступки, автору удались и образы всех женщин, населяющих роман, а они все такие разные и по возрасту, и по взглядам на жизнь, и по общественному статусу. Доля восточных женщин совсем иная, чем мы привыкли видеть в европейской литературе. Особенно тщательно, с любовью прописана Корлан, жена Насыра, мать Кахармана, бабушка Бериша. Думаю, этот портрет – во многом портрет матери писателя, слава Аллаху, она жива, хотя в этом году схоронила двух сыновей, братьев Роллана. В конце романа упоминается, что она – дочь поэта Шакарима, убитого тайком НКВД в 1937 году и брошенного в глубокий засохший колодец на окраине опустевшего в голодные годы аула. Наверное, русскому, западноевропейскому читателю имя Шакарима пока мало известно, но в Казахстане, в Великой Степи он – один из значимых и почитаемых поэтов своего народа. В книжной серии журнала «Аманат», созданного Ролланом Сейсенбаевым в 2000 году, уже вышла книга о Шакариме, где широко представлено его творчество, много лет бывшее под запретом. На столе у Роллана Сейсенбаева уже который год лежит почти готовый роман о своем великом предке, но он все снова и снова возвращается к нему.

Отец Роллана Сейсенбаева, Шакен Молдагалиевич, участник Великой Отечественной войны, орденоносец, получивший образование в Москве, в конце 50-х официально перезахоронил реабилитированного поэта поближе к могиле Абая. Во время этого волнующего события мальчик Роллан был рядом с отцом, как ближние родственники Шакарима и Абая. Однажды Роллан Шакенович признался мне, что именно в тот день он решил стать писателем и мысленно обязался написать книги о своих великих предках, и прославить имена Абая и Шакарима.

Но вернемся к образам женщин романа «Мертвые бродят в песках». Какой удивительный, печально-трогательный образ создал писатель в лице Кызбалы из приморского аула Караой, потерявшей в войну рассудок из-за гибели единственного сына Даулета, мальчика-юноши, попавшего в сильнейший шторм, когда он вышел вместе с женщинами на промысел в море. Море и стало навсегда его могилой. В те же дни, когда Кызбала еще оплакивала пропавшего в море сына, пришла и похоронка на мужа Нурдаулета. Две страшные новости, полученные в три дня, помутили рассудок бедной женщины, но она как-то жила, существовала. Целыми днями она бродила с собакой и козликом по кромке моря, вглядываясь в даль, словно выискивала баркас сына в море – и так день за днем, год за годом. Тюркское милосердие аульного общества не оставляло ее без внимания, хотя в каждом втором подворье тоже были получены похоронки, а в каждом третьем – в пучинах моря сгинули молодые рыбачки и ребятня. Но ненасытное море не считалось с горем Кызбалы, в один день громадный сом, однажды чуть не утянувший в бездны маленького Кахармана, лишит ее и козленка.