Журнал КЛАУЗУРА - Избранное: Литература. Рецензии и критика

«В силу уникальных (крайне неблагоприятных) географических и геополитических условий и изначальной многонациональности и, более того, (также уникального) России „государство“ не могло не играть в ней столь же уникально громадной роли, неизбежно подавляя при этом попытки создания общества западного типа, основанного на „частных“ интересах его сочленов» (с. 997).

Сразу следует сказать – это важнейшая тема для литератора, который размышляет о смысле жизни. Ход мысли автора почти автоматически вводит его в круг глубочайших русских мыслителей прошлого века, главным образом евразийцев. Это ясно, потому что размышления на таком уровне становятся для читателя, понимающего, о чём идёт речь, «своими». Это не та болтовня, которую вели «академики» Б. Сучков, Ф. Кузнецов, М. Фридлянд и им подобные. Советская власть обеспечивала хорошими квартирами, дачами, машинами, но требовала одного: ходить по струнке и отдавать честь.

В. Кожинов и его единомышленники – М. Лобанов, П. Палиевский, Ю. Селезнёв и др. – поставили вопрос так: адекватен ли существовавший в те годы режим русскому национальному сознанию. Ответ был однозначен: нет. Вот тогда-то и началась та подлинная перестройка, которая привела к великой революции конца ХХ века.

Свою книгу автор начинает, что вполне естественно, с изложения автобиографии. Из неё мы узнаём, что жизнь его предков при всех исторических катаклизмах ХХ века была вполне благополучной. Быть может, этот факт и дал основание В. Кожинову судить о тяжелейших катастрофах как бы со стороны, с высоты «птичьего полёта» (в отличие, например, от А. И. Солженицына). Возможно, что и наоборот (например, размышляя о гражданской войне, он так снисходительно пишет о белом движении, и особенно об А. И. Деникине и Колчаке, как будто бы стоял рядом и давал им указания. Но об этом позже).

Теперь переходим к основному вопросу. В первых двух частях книги, в которых излагается истории России до 1917 года, автор ставит в центр своего внимания так называемое движение «черносотенцев». Это одна из интереснейших тем русской истории, которая по понятным соображениям всё время замалчивалась и извращалась. Многие помнят замечательный фильм Э. Климова «Агония», где в ярком зримом образе талантливым актёром был показан В. М. Пуришкевич, выступавший на трибуне Государственной Думы. Но многие ли знают о его дальнейшей трагической судьбе, а тем более, что он был интересным поэтом? Детали его биографии Кожинов рассказывает достаточно подробно, не касаясь, правда, его стихотворного творчества.

«Черносотенство» автор считает, как бы основной политически-прозорливой теорией и общественным движением, которое могло бы оказать решающее влияние на грядущую политическую историю России, если бы… В тексте приведено письмо одного из тогдашних министров внутренних дел – Н. Е. Дурново – царю, в котором тот предостерегал императора против участия в войне. Дурново полагал, что война приведёт к грандиозной социальной катастрофе, последствия которой будут неисчислимы. Однако Николай II не только не внял этому предупреждению, но и вообще отправил Н. Е. Дурново в отставку. Мы могли бы сказать, что последствия стали очевидными, но это стало ясно для нас через 100 лет.

И вот тут-то возникает первый вопрос к В. Кожинову: почему так называемые «черносотенцы» или те, которых он считает таковыми, никак не смогли переубедить правящий дом Романовых в ошибочности проводимого ими курса, а особенно в вопросе о вступлении России в Первую мировую войну, а также о деятельности Григория Распутина, которая дискредитировала в глазах общественности правящий царский дом? Видимо, была какая-то внутренняя слабость или, выражаясь по-русски, чувство греха, которые не позволили Николаю объявить себя восстановителем порядка. И как диктатору «нового типа» возглавить усмирение черни. Автор рассматриваемой книги, касаясь убийства Распутина, упомянул только об одном интересном факте, что князь Феликс Юсупов по происхождению был на четверть евреем. Но остался без ответа вопрос: почему в этом деле принимали участие также великий князь Дмитрий Павлович и Пуришкевич? В дальнейшем В. Кожинов старается показать, что великий князь Кирилл Владимирович, который якобы санкционировал это действо, будто бы являлся человеком безнравственным и чуждым духу русского патриотизма, а также предположительно он был масоном. О том, что его сын Владимир Кириллович являлся до своей смерти последним официально признанным наследником дома Романовых в России, автор не упоминает. Между тем, хорошо известно, что после смерти Владимира Кирилловича его дочь Мария Владимировна официально отказалась от прав на российский престол.

***

Между прочим, Кожинов, перечисляя лидеров движения «черносотенцев» и говоря о его сущности, полностью обходит вниманием деятельность некоторых его крупнейших теоретиков. Он пишет, и пишет справедливо, что в рядах Союза Русского Народа были и евреи: в частности, одним из его лидеров являлся А. Грингмут. Но почему-то ни разу не упоминается знаменитый еврей-антисемит Я. Брафман, автор знаменитой «Книги Кагала», дедушка известного поэта серебряного века В. Ходасевича (последний, кстати, евреев тоже не любил). В нашумевшем в те времена деле Бейлиса принимали участие некоторые члены Союза Русского Народа (Г. Г. Замысловский – прокурор, Н. Е. Марков), а также и М. О. Меньшиков, и В. В. Розанов, которые освещали ход этого процесса на страницах «Нового времени». В книге В. Кожинова это тоже отражено лишь частично, причём искажённо. И таких пробелов немало. Но самый главный вопрос, почему же царское правительство не вняло всем таким дальновидным и глубокомысленным прогнозам? Как будто Николай II нарочно шёл навстречу своей смерти, хотя многократно цитируемый в книге Н. Бердяев и игнорируемый автором Д. Мережковский писали о неизбежности революции. Николай не внял этим предупреждениям.

И вот здесь мы могли бы задать вопрос автору книги. Когда он говорит о сохранении русской государственности, почему он не задаётся элементарным вопросом: а куда же сам царь вёл свою империю, не в пропасть ли? Зинаида Гиппиус написала в дневнике, узнав о расстреле царской семьи в августе 1918 года: нет, этого офицерика мне не жалко. Он сам довёл страну до катастрофы. Но об этом В. Кожинов умалчивает.

В книге В. Кожинова многократно критикуется работа В. Солоухина «При свете дня» за некоторые фактические неточности. В. Солоухин и не пытался писать историческое, а точнее говоря псевдоисторическое исследование на эти темы. В этой и другой книгах («Солёное озеро») В.С. ясно говорит о том, что ему нравится и что не нравится. Напомним читателю, что книга В.С. открывается замечательным эпиграфом из сочинений Ленина: «Понятие диктатуры означает не что иное, как ничем не ограниченную, никакими законами, никакими абсолютно правилами не теснённую, непосредственно на насилие опирающуюся власть» (В. И. Ленин, собр. Соч., т. 41, с. 383).