Pierre Гамаюн - Записки о гражданской войне. Фейсбук. Избранное

Вот есть, к примеру, политбюро Владимира Путина. Вот этот кружок его ближайших соратников и друзей и есть клуб, который сам по себе и является медиа. И для коммуникаций с обществом у этого кружка есть разнообразные коммуникационные системы и средства массовой информации. Или есть баскетбольный спортивный клуб. У него своя инфраструктура медиа. Или есть клуб любителей курения трубок. Клуб любителей добычи углеводородов в Западной Сибири. Клуб свингеров. Литературно-музыкальный кружок. Не счесть числа клубов, которые находятся в разной стадии оформленности, активности, вменяемости. Цикл жизни клуба не очень короткий. Каждый такой клуб сам по себе является некой коммуникационной инфраструктурой (медиа) и на пике своего экономического могущества хочет обрасти разнообразными СМИ (от сайта до памятника в космосе) и воспользоваться побаловаться разными коммуникационными-медийными инструментами.

Вот я такой медиаменеджер, который любой клуб, любое сообщество и может обслужить. На короткий период рождения клуба как реальной медиаструктуры, на короткий период выработки и посылки месседжа клуба. Когда учредители клуба хотят набрать новых адептов или сказать что-то миру о себе. Стоимость моего труда на сегодняшний день как медиаменеджера – 180 тысяч рублей в месяц. Работу пока не ищу, занят другими делами.

22 мая – 64

Смерть и рождение моих профессий

12 серия. Новый образ гуманитарного технолога

Пятая профессия формально новой не является. Меняется ее смысл и наполнение. Словосочетание «гуманитарный технолог» я узнал более десяти лет назад от Ефима Островского. Гуманитарные технологии включали в себя набор инструментов в их интегральном единстве: рекламу, PR, брендинг, политические технологии, маркетинг, консалтинг.

Десять лет назад я считал, что «профессия гуманитарного технолога есть то, чем занимаются гуманитарные технологи» (Pierre Гамаюн: «Золото на севастопольской мостовой», 2002, стр. 59). Инструменты могут смениться, но «эта музыка будет вечной». Предметно наиболее актуальным сегодня видится работа с социальными практиками: вытеснение морально устаревших и апробация, внедрение новых и перспективных. Но всегда в центре внимания гуманитарного технолога – человек.

Если исходить из того, что высшим смыслом и целью любой коммуникации является забота о человеке, а не обмен информацией, то новый образ гуманитарного технолога – это не судья, а врач. Разумеется, для врача такие инструменты как реклама, пиар или политтехнологии могут не подходить. Используются другие новые инструменты. Я могу свидетельствовать, что в России происходит затяжная масштабная гуманитарная катастрофа. Десятки миллионов соотечественников имеет расстроенное психическое, душевное здоровье. В том числе, не в образном, а в медицинском смысле.

Гуманитарный технолог старается не называть каждого третьего встречного придурками, идиотами, баранами, шизофрениками, маньяками, подонками, кретинами, ублюдками и т. д. и т. п. Хотя честная диагностика именно такая. Гуманитарный технолог работает над изменением социальных практик, в которых у больных будет меньше мучений; в которых у них вместо мычания появятся слова, а стоны перестанут называться песнями.

Экономическая логика этой профессии как у врачей из традиционной медицины. О бедняке гуманистические идеалы предписывают позаботиться бесплатно; с богатого можно взять приличный гонорар.

23 мая – 65

Смерть и рождение моих профессий

13 серия. Искусство сбережения человеческой жизни

Шестая новая моя профессия – искусство сбережения человеческой жизни является модификацией древнейшей профессии политика. Это искусство является политикой 3.0. Можно его также образно назвать политикой в 3D. Политика 1.0 родилась как искусство управления полисом и государством. Политика 2.0 понятийно разрослась, превратившись в многообразие инструментов распределения ресурсов, методов борьбы за власть, манипуляций, государственных и социальных практик. В политике 3.0 я выделяю как основополагающую функцию сбережения человеческой жизни как минимальное консенсусное общее благо.

Эта моя специализация в огромном мире политики основывается на исповедуемом мною мировоззрении благоговения перед жизнью, основы которого заложил Альберт Швейцер. Несмотря на 20-летнюю подготовку я являюсь новичком в профессии к своим 40 годам. Конечно, в данной профессии можно некоторым образом состояться и без взятия власти в государстве. К примеру, на данный момент я считаю в России на федеральном общенациональном уровне политиками только 4 персонажей: Владимира Путина, Владимира Гундяева, Алексея Навального и Алексея Кудрина. Три из них и формально и фактически не имеют ныне государственной власти.

Как я отметил в 8 серии, жанр постов данного сериала – не апология. В каждой новой из семи профессий я обозначаю в первую очередь, экономическую логику. Вопрос оплаты труда профессионала в искусстве сбережения человеческой жизни сталкивается с огромным наслоением общественных стереотипов об оплате труда политиков. Критики качества работы политиков и государственных управленцев не имеют четкого понимания – сколько они готовы платить за качественные государственные или политические услуги. Вряд ли возможен общественный договор, в котором будет достигнут компромисс. Государственные функционеры получают свою плату прямо или косвенно (косвенно то, что в России размыто называется коррупцией) за счет общепринятых или оригинально-преступных налогов. Что может являться экономической базой функционирования политика 3D?

Никаких теоретических и практических проблем в этом нет. Дело в не деньгах, а в правилах их обращения, употребления и использования. Функция политики сбережения не зря называется искусством. Восприятие качества и ценности конкретного искусства у разных людей кардинально разнится. Одни могут искусство не понимать, отрицать. Другие будут ценить искусство столь высоко, что впадут в аукционный раж.

Экономической базой для выполнения функции сбережения человеческих жизней у политиков нового поколения являются постфактумные благодарственные платежи. Вначале услуга, продукт, благо потребляется, а потом за него субъективно платится. Многие нынешние политики на это и живут. Вначале Алексей Кудрин много лет работал государственным служащим и лишь недавно пошел в общественные деятели. Потоки денег в его фонды текут сейчас не для получения пока малопонятной общественной услуги из будущего, а как постфактумная оценка его предыдущей деятельности. Алексей Навальный сперва оказал широкому кругу людей информационные и психотерапевтические услуги, ведя свой блог, а потом получил финансы как благодарность. Эти финансы направляются на расширение деятельности. Сперва Владимир Гундяев сообщает слово Божие, а потом собирает деньги с тех, кого сообщение задело. Политик живет на пожертвования.