Дмитрий Герасимов - Невидимое христианство. Собрание философских сочинений (1998—2005)

Отказываясь от исследования бытия – Федон 99 – 100 204 204 Там же. С. 58—59. , и углубляясь в «человеческое», Сократ открывает в последнем новую реальность, отличную как от бытия «физиков», так и от небытия софистов. И это новое есть нравственное измерение человека . Именно нравственность, мораль в широком смысле, делает человека существом несводимым к умопостигаемым реалиям «природной» (lumen naturale!) философии как в ее позитивной («физики»), так и в ее негативной (софисты) познавательной установке. Язычество, как всякое вообще обыденное сознание, не знает нравственного как самостоятельного «бытия», как «первоначала» или источника «всего». Напротив, с наивно-рациональной точки зрения нравственное всегда функционально, всегда вторично, всегда «надстройка» над каким-нибудь «базисом», которая выводится из устройства «мира», из миропорядка, предустановленного даже не богами, а царящей над всем безличной необходимостью (судьбой, Ананке и т.п.). Обыденное понимание нравственного сводится в пределе к рациональному сокрытию его действительности, к низведению его до уровня средства, которое по достижении некой универсальной (родовой) цели отбрасывается как лишнее. В том и состояло замечательное открытие Сократа, что он впервые показал, что все, что в человеке есть человеческого и в чем он как особая, своя собственная действительность противостоит другой, чуждой ему действительности «мира», и есть нравственное его существо. Открытие, засвидетельствованное жизнью (и смертью), личностью Сократа, самим сократовским духом, так поразившим современников 205 205 Обаяние личности Сократа было настолько велико, что Плотин, говоря об общей идее человека, намеревался даже ввести наряду с ней еще какую-то «идею Сократа», несводимую целиком к идее человека вообще. . Античная культура после него не в философии только, но и в области искусства, литературы получила новый, необычайно мощный и плодотворный импульс к дальнейшему развитию.

Но, кажется, никто из его современников так до конца и не понял, что Сократ на самом деле впервые говорит о непознаваемом , о том, что не может быть познано никогда , т.е. не может быть выражено ни в какой рациональной форме, будучи непосредственно ( опытно! ) переживаемо, как о необходимой предпосылке человеческого бытия-знания в мире . Это и есть та зияющая брешь, которую Сократ легко пробил в рациональной сокрытости «мира», та «дырка» в родовом сознании, в которую оно фатально проваливается как опытно беспредпосылочное. То, что у софистов было причиной аморализма, то у Сократа становится нравственным условием познания в истине .

С точки зрения Сократа, знание вообще, т.е. не частное, а общее знание, иными словами – сама способность мыслить , возникает, определяется только пред лицем , в границах того, что не может быть познано никогда. А таковым является все «божественное», по отношению к которому возможна лишь интуитивно-внерациональная предикация. Непознаваемое не может быть «открыто», знание о нем не может возникнуть в результате исследования, оно и есть то, что есть «по ту сторону» рационального (т.е. опыт) — Ион 175c 206 206 Платон. Сочинения в 4-х т. Т. 1. М.: Мысль, 1994. С. 370. , Евтифрон 6с 207 207 Там же. С. 300. , Кратил 401 208 208 Там же. С. 634. . По аналогии с Кантом, можно сказать, что оно появляется из одной моральной потребности человека, как специфический объект разума, созданный специально для самоограничения разума («я знаю, что ничего не знаю»), ибо знание о непознаваемом (как горизонт, перспектива знания) определяет собой границы возможного знаемого (или любого знания) – его истинность. Поэтому справедливость – условие познания в истине (философ ищет не «объяснения действительности», а «действительности изъяснения»). Поскольку непосредственное переживание нравственного не есть ни интеллигибельное, ни тем более сенсибельное (по Сократу, это не чувственный опыт!), постольку предварительным условием познания в истине и является отделение чувственности от разума («знания вообще»). Средство отвлечения от чувств – «античные добродетели», мужество и справедливость, а так же сам разум – Федон 69с 209 209 Платон. Сочинения в 4-х т. Т. 2. М.: Мысль, 1994. С. 21. , но лишь в той мере, в какой он предстоит непознаваемому, т.е. только если «он знает, что ничего не знает» , или, иначе говоря, знает, что все его знание покоится на непознанных основаниях (сама способность к познанию коренится в том, что не может быть познано никогда) – парадоксальный тезис, поспешно сведенный школьной философией к «иронии» Сократа – этому профессорскому анекдоту.

Специально же нравственную функцию «наведения» к истине в познании исполняет, согласно Сократу, божественная сила (бог, боги, божественное) через даймония (гения), сны, мифы, обычаи и т. п . – Апология Сократа 28е, 31d 210 210 Платон. Сочинения в 4-х т. Т. 1. М.: Мысль, 1994. С. 83, 85. , Критон 44b 211 211 Там же. С. 98. , Федон 60e, 107e 212 212 Платон. Сочинения в 4-х т. Т. 2. М.: Мысль, 1994. С. 10, 69. , Феаг 129е 213 213 Платон. Сочинения в 4-х т. Т. 1. М.: Мысль, 1994. С. 123. , Пир 203 214 214 Платон. Сочинения в 4-х т. Т. 2. М.: Мысль, 1994. С. 113. . При этом, если молиться богам и можно и нужно, то боги откликаются не на дары и жертвоприношения, а на души – благочестивые и справедливые – Кратил 401 215 215 Платон. Сочинения в 4-х т. Т. 1. М.: Мысль, 1994. С. 634. , Евтифрон 14c-d 216 216 Там же. С. 312. , Алкивиад I 117с 217 217 Там же. С. 240. , Алкивиад II 141d, 150 218 218 Там же. С. 129, 139. ; ибо боги пекутся о людях – через разум, укорененный в нравственном переживании, направляют человека к себе – Федон 62b 219 219 Платон. Сочинения в 4-х т. Т. 2. М.: Мысль, 1994. С. 12. . Во всем в конечной инстанции следует полагаться на бога – человек в этом смысле совсем не автаркиен, не отделен от божественного – Алкивиад I 135d 220 220 Платон. Сочинения в 4-х т. Т. 1. М.: Мысль, 1994. С. 267. , ибо бог – это и есть само Благо – Теэтет 176с 221 221 Платон. Сочинения в 4-х т. Т. 2. М.: Мысль, 1994. С. 232—233. . Наконец, «диалектика» (по Сократу, «маевтика»), или вопросо-ответный метод исследования является наиболее подходящим в смысле создания необходимой моральной (со-общительной, рефлексивной) атмосферы познания – Гиппий Больший 292 222 222 Платон. Сочинения в 4-х т. Т. 1. М.: Мысль, 1994. С. 399. , атмосферы любви как условия понимания. Строго говоря, Сократ показывает, что вне живого диалога, вне субъект-субъектного отношения 223 223 Т.е. нравственного отношения. и не может быть никакого «познания». Делом жизни Сократа и было идти навстречу афинянам, вырывать их из состояния обыденной «монадности», вызывать к диалогическому сопротивлению и самостоянию в действительности – к общению , за что, быть может, его больше всего и не любили граждане, представлявшие в своем лице не самих себя, а некий род человека вообще, и тем более презирали Сократа, чем более сознавали социальную значимость и природную необходимость самих себя 224 224 Как разительно – своей естественной простотой и безыскусностью – данное объяснение причин судилища, устроенного над Сократом, отличается от того, например, что писал по этому поводу В. С. Соловьев в своей «Жизненной драме Платона». . Сам Сократ называл себя оводом – Апология Сократа 31а 225 225 Если «вы меня убьете, то вам нелегко будет найти еще такого человека, который, смешно сказать, приставлен к городу как овод к лошади, большой и благородной, но обленившейся от тучности и нуждающейся в том, чтобы ее подгоняли» (Там же. С. 85). , источником постоянных беспокойств для окружающих. Сократический диалог в этом смысле радикально противостоит традиционной для античности речи ритора , как монологу универсального разума, изъясняющего самому себе себя же.