Владимир Буров - Пятое Евангелие. Явление пятистам
- Название:Пятое Евангелие. Явление пятистам
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент Ридеро
- Год:неизвестен
- ISBN:9785448536991
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Владимир Буров - Пятое Евангелие. Явление пятистам краткое содержание
Пятое Евангелие. Явление пятистам - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Другой рассматривает последнюю спектрографию и возражает:
– Вот данные о том, что машина едет на расстоянии два метра от бордюра.
Первый замечает:
– Вот, смотри, один тут пять часов катается. И все время на расстоянии сорок сантиметров от края дороги.
– А вот он ушел на два метра, – говорит второй.
– А вот водитель ушел на два метра, а через пять метров, опять поехал на расстоянии сорок сантиметров от края, – говорит третий. Ведь всем интересно узнать, как это оно там было раньше на Земле. Но информации мало, света все меньше и меньше, Земля исчезает во тьме. Кто-то там, на Альфе, решает, что машины выезжали на середину дороги через каждые сто метров, а другие думают, что через двадцать пять, третьи – через каждый километр. Время идет, наука движется вперед. По отрывочным сведениям умные люди там, на Альфе Центавра, выводят алгоритмы движения.
Там: один, четыре, два, четыре. Один, пять, три, два. То есть машины отъезжали от края дороги сначала через метр, потом, через четыре метра, дальше, через два метра, опять через четыре. Другие получали данные от своих телескопов, что это были не метры, а километры. И так далее.
Каких только алгоритмов они там на Альфе Центавра не на изобретали. В конце концов, алгоритмы движения машин, существовавших когда-то давно на Земле, стали такими сложными, что их назвали ПРОЗОЙ.
И вдруг появляется ихний Чехов и ихний Бродский. Они выдают такие алгоритмы (особенно последний), что ихние ученые за голову хватаются. Они говорят: это ужасная проза. Это про Бродского. Ну, и про Чехова тоже ничего хорошего. А дело в том, что и Чехов, и Бродский выдают не новые алгоритмы движения. Они просто – ВИДЯТ ДОРОГУ.
Да, это экстрасенсы, маги. Они сами сидят за рулем земного автомобиля и едут по дороге. Едут на расстоянии сорок сантиметров от бордюра. А когда у обочины припаркована машина, объезжают ее, т.е. сдвигаются на два метра от обочины. Если надо обогнать впереди идущую машину, они опять смещаются. Может быть, это смотрится некрасиво, но не врезаться же в другую машину. Не давить же людей, переходящих дорогу там, на Альфе?
Мало ли что, один, четыре, два, четыре это классическая бразильская комбинация. Людей давить нельзя, и аварии совершать нельзя. Это главное правило движения. А чтобы его соблюдать, НАДО ВИДЕТЬ ДОРОГУ.
То есть не в прозе дело, а в том, чтобы произведение было читабельным, несмотря на противоречия и повторы. Поэтому проза Бродского, его эссе, не могут быть ужасными. Ужасными могут быть только алгоритмы, потому что их внешняя привлекательность не соответствует реальности.
Часть мира находится «здесь» в нашем сердце, почему Пушкин сказал, что «здесь», в нем, в сердце доказательство: «Ты сам свой высший суд»
Форма статьи и форма эссе отличаются тем, что статья воспринимается как то, что существует само по себе, а эссе – это рассказ. Именно по этой причине я очень долго не мог доказать, что профессор Сергей Михайлович Бонди ошибся, исправив текст Пушкина. Потому что доказательство ведь должно быть железным, чтобы было видно: вот, вот и вот. Но, как только я начинал это делать, я просто не знал, что говорить. Я немел. Мне говорят: объясни. Я не мог.
А ведь я видел совершенно ясно, что профессор ошибся. Сам фундамент доказательства заключается в том, что должен быть рассказ.
Я как бы прорывал пером лист бумаги и искал «там» доказательство, которое было на самом листе. Иногда я замечал, что если бы я писал роман и в романе попытался доказать ошибку Пушкина, то все бы получилось. Говорят, во Франции такие романы пишут и печатают. Романы, в которых существует и фабула, и рассказы об искусстве. В которых соединено, казалось бы, несоединимое: и стихотворение и разборка его. И жизнь, и рассказ о ней. Что собственно и представляет собой теорема Ферма, точнее ее доказательство. Как и Евангелие.
Это и бог, и рассказ о нём одновременно, в одной сцене. Примерно в том же году, когда я первый раз начал доказывать теорему Ферма, во Франции было напечатано 820 романов, и все они не имели классической формы. То есть все они имели форму доказательства теоремы Ферма самим Ферма. Но здесь такие романы не печатали. Трудно найти даже просто статью, где было бы стихотворение и рассказ о нем. Это было так трудно найти, как найти репродукции картин Пикассо и Ван Гога. Только одну книгу я увидел, это: «Поэтика. История литературы. Кино». Ю. Н. Тынянова. А чтобы было наоборот! Чтобы в романе разбирали научную статью! Это невозможно.
А здесь надо было не просто разбирать, а доказать в романе, что научная статья неверна! Это выше любых чудес, любых представлений о чудесном. Именно в этом причина, почему никто не мог доказать теорему Ферма. Чтобы здесь могли существовать романы в такой форме, в какой пишут свои картины мировые живописцы, надо иметь две-три литературные передачи на каждом телевизионном канале в день. Вы понимаете, в день! Надо долбить и долбить. Если нет денег на кино, почему бы не заниматься литературой в приличном виде. Но, видимо, для этого не хватает даже миллиардов Сороса, ибо передач как не было, так и нет. А нет акцента, нет и спроса.
Как говорится: если бы приличные романы покупали, их бы писали. А чтобы их писать, надо долбить о том, что это такое каждый день по всем телевизионным каналам. Ну, то есть, надо чтобы была цивилизация.
Теоремы просто не видели. Не там искали. Сами подумайте, кто будет искать доказательство в романе, на плоскости. Как только кладоискатель углубляет лопату в землю, так всё, он клада этого не найдет. Трудность в том, что работать надо, а работать нельзя. Нужно найти этот клад без напряжения. А напрягаться пришлось.
Не замечали, что само по себе доказательство не существует. Это доказал Альберт Эйнштейн своей теорией относительности. Он доказал, что всё относительно, т.е. это и значит, что бесконечность находится в квадрате. Сама по себе она существовать не может. Она уходит не куда-то там, в далекие, далекие Галактики, она стремится к квадрату.
Непонятно, почему Эйнштейн сам не доказал эту теорему. Ведь теория относительности, по сути дела, и есть доказательство. Видимо, это было для него также трудно, как перейти от ошибки Пушкина и трех ошибок Хичкока к ошибке Ферма. Даже бог создал мир не за один день.
Вставка из 2005 года
Может показаться странным, почему во Франции не доказали эту теорему, если там выпускается в год по 820 романов неклассической конфигурации. Или в Германии, где на телевидении много литературных передач. Вроде бы у них там, в Англии и в Америке нет такой литературной несвободы, как здесь, в России.
Да, всё так. Но, похоже, не до такой степени. Еще в августе 2000 года Иван Толстой сказал в своей передаче по «Радио Свобода», что живет в Америке Катя Капович. Она сказала американскому профессору литературы Бостонского университета, что Лиза и Графиня из «Пиковой дамы» Пушкина – это одно и то же лицо. Профессор то ли в шутку, то ли всерьез назвал Катю Капович, как минимум, сумасшедшей. Она говорит, что в «Пиковой даме» для такого утверждения существуют основания.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: