Юрий Лифшиц - Поэты об интимном. Сборник статей

В самом деле: что еще надо стихотворцу от женщины? Чтобы была безотказной, не требовала любовных клятв, безбоязненно грешила, измену возлюбленного восприняла, как должное, да при этом еще и помалкивала! Нам сдается, сей стишок сочинился автором ради вящего соблазнения поэтически поэтизирующих дам, каковые, несмотря на свою возвышенность и податливость, никак не соблазнялись, хоть ты им кол на голове теши! В реальной жизни, то есть опять же на словах , Константин Дмитриевич был парнем хоть куда. Когда однажды Марина Цветаева прочла при нем свою изумительную «Свободу»:

поэт подошел к поэтессе с тем, чтобы попенять ей: «Мне не нравится твое презрение к девке! Я обижен за девку! Потому что (блаженно-заведенные глаза) иная девка…». На что блистательная Марина Ивановна мгновенно отреагировала: «Как жаль, что я не могу тебе ответить: «Как и иной солдат…».

Сама же Цветаева оставила не слишком много поэтического материала по интересующему нас предмету (просим опять же учесть невеликие закрома нашей скудной памяти). Приведем разве что стихотворение:

Надо полагать, не только поздороваться, если, конечно, верно дешифровать обоюдоострый смысл данного поэтического высказывания и вовремя вспомнить об ослепительной яркости утренних – выспавшихся! – объятий.

Самым нежным из «всего, что сказано о любви», Марина Цветаева считала стихотворение Анны Аматовой:

Стихи в самом деле замечательные, но не столько об интимном, сколько о преддверии к нему – пока еще не совсем исполненный сон лирической героини. Слава Богу обладатель шпор ведет даму в свой дом, а не как Лермонтов – незнамо куда, где «не тепла… светлица» и «не мягка постель». Конечно, влюбленная парочка собирается там не книжки друг другу читать, но и читать тоже, ведь оба поэты, и надо же о чем-нибудь говорить до и после .

Вообще интересно, что лучших русских стихотворцев любовная лихорадка охватывала именно зимой. Можно подумать, именно об эту студеную зимнюю пору им физически не хватало телесного тепла. Возьмите хотя бы Бориса Пастернака. По молодости лет он якобы намеревался в феврале

а в зрелые годы, в стихотворении «Зимняя ночь», все-таки проговорился, чем он, собственно говоря, занимался в предвесеннем месяце.

Правда, нам могут возразить, что это были разные феврали и что днем – стихи, а ночью – «жар соблазна», но сути дела это не меняет – ни одно слово у подлинного поэта не бывает случайным. А ситуация с Пастернаком опять же напоминает лермонтовскую: съемный дом, где «то и дело» «на свечку дуло из угла». И так продолжалось весь месяц вплоть до марта, в самом начале которого дама, вполне возможно, простудилась, а взимопересечения рук и ног были отложены до ее полного выздоровления или до другой дамы. Более того, высказанные в стихотворении отношения высокими , как ни крути, не назовешь. На это как раз и указывают сплошные авторские «скрещенья». Относительно скрещивающихся рук и ног все ясно, «судьбы скрещения» – это чистая риторика, а вот о телесном слиянии душ не сказано ни слова. И это весьма соответствует – и данному виршу, и его автору.

Ведь именно из неуемной пастернаковской тяги к регулярно падающим башмачкам и восковым слезам , капающим на платье, и произошел эпистолярный – а вслед за ним и натуральный, – разрыв между ним и полувлюбленной в него Цветаевой. В ответ на сетования Бориса Леонидовича по поводу искушений, которым он подвергается, оставаясь один на все лето в городе, Марина Ивановна ответила резкой отповедью: «Ни одна женщина (исключения противоестественны) не пойдет с рабочим, все мужчины идут с девками, все поэты ». (Дабы вместе с Цветаевой нас не обвинили в презрении к гегемону, скажем, что речь идет не о нынешних представителях передового класса, а о тогдашних, еще не имевших высшего образования.) Но, это к слову.

Зимней страстью обуян и лирический герой стихотворения Александра Блока «На островах», подтверждающий, между прочим, исключительно точное замечание Цветаевой о поэтах и девках :