Екатерина Останина - Криминальные кланы

Но и слова у «людей чести» совершенно особые, непонятные тем, кто не входит в семью. Язык их таинственен, полон идиом и диалектных особенностей. Они часто разговаривают своего рода полуфразами, исполненными непонятных намеков, которые крепко цементируют каждый особый семейный круг.

Но если возможно, то мафиози вообще не пользуются словами и все же передают при этом друг другу максимум информации. Значение имеет буквально все: легкая полуулыбка, неприметный жест, определенный наклон головы, быстрый, но многозначительный взгляд. Так, известен случай, когда итальянская полиция арестовала двоих членов мафии, найдя в их автомобиле пистолет. Однако, пока полицейские занимались обыском, эти двое успели обменяться всего лишь взглядами и договориться таким образом: один возьмет всю вину на себя, в то время как другой станет говорить, что ничего не знал о хранящемся в бардачке машины пистолете. Вообще «люди чести» практически не разговаривают, когда рядом с ними находятся полицейские, а если и произносят слова, то самые обычные, из которых даже изощренный сыщик при всем желании не смог бы сделать никакого вывода.

В обществе главы кланов пользовались невероятным авторитетом. Например, глава клана Монреале дон Витторио Галэ, солидный человек благородной и приятной внешности, всегда безукоризненно одетый, отправлялся каждое утро по своим делам в общественном транспорте, и каждый пассажир считал для себя честью уступить ему место, хотя всем было известно: за плечами этого благородного господина, как минимум, 39 убийств. Тем не менее даже архиепископ города не мог похвастаться подобным уважением, проявляемым к нему прихожанами.

Между прочим, известно много священников, которые по доброй воле или вынужденно сотрудничали с мафией. Так было и на Сицилии, и в Колумбии. Они могли вести переговоры об уплате выкупа за похищенных либо обслуживали кладбища, получая за это деньги. Только в 1982 году палермский кардинал решился отслужить антимафиозную мессу в связи с убийством супругов Далла Кьеза, которое потрясло все итальянское общество. Что же касается папы, то Иоанн Павел II также не мог оставаться в стороне: он осудил убийства как таковые, но не решился при этом даже произнести слово «мафия».

Большинство священников призывали зарвавшихся преступников стать на путь покаяния, говоря, что двери церкви остаются открытыми для всех: к 1990-м годам новая волна преступности, захватившая даже подростков, никого уже не могла оставить равнодушным. Тем более что в эти годы, отмеченные небывалым взлетом криминальных группировок во всем мире, не раз вспыхивали войны между отдельными кланами, в которых пощады не было никому, даже 12-летним детям. Итальянский священник Пино Пульизи в одной из своих проповедей пытался выявить причину преступности, видя ее прежде всего в низком социальном развитии общества. Взывая к властям, он говорил: «Многие подростки избегают обязательного школьного образования и выбирают своей учительницей улицу. Они становятся жертвами волны насилия, спастись от которой очень трудно». К несчастью, это был глас вопиющего в пустыне. В 1993 году Пульизи был убит.

Давно известны прочные связи сицилийской и американской мафий, существующие с начала XX века. (Видимо, это явление универсально, поскольку в настоящее время связи мафиозных кланов преодолевают границы между государствами). Американский журналист Эд Рейд утверждал, что в США мафия была «экспортирована» с Сицилии, и невероятно удивлялся, как явление, присущее отсталому обществу, так широко распространилось в стране развитого капитализма. На самом же деле вывод довольно прост. Мафия обладает высочайшей степенью живучести и приспосабливаемости, тем более что и ведет она себя, словно копируя до мельчайших деталей систему капиталистических отношений, правда с одним различием. Если капитализм прежде всего производит, хотя по большей части волчьими методами, то мафия не производит ничего, исключая наркотики.

Международные связи мафии в настоящее время крепки как никогда. Триумфальное шествие мафиозных кланов началось по окончании Второй мировой войны, невероятно укрепилось в 1990-е годы благодаря присоединению к ним латиноамериканских и российских криминальных группировок. Теперь с одного конца планеты на другой перекачиваются поистине фантастические суммы денег, принадлежащих мафии. Интересы кланов постоянно пересекаются, а значит, у них просто не существует иного выхода, как стать своего рода транснациональной корпорацией.

Сицилийская мафия одной из первых доказала, до какой степени недееспособным может оказаться государство и закон и как правительственные структуры могут оказаться по сути сообщниками криминальных групп. Ярким примером тому служит жизнь знаменитого Вито Геновезе, ставшего героем мирового бестселлера Марио Пьюзо «Крестный отец», где он выведен под именем Вито Корлеоне.

Этот человек, сицилиец, находился в своем родном городе, когда его попытались арестовать за убийство, совершенное в Америке. Один из особо рьяных полицейских, воспользовавшись поддержкой англичан, пытался арестовать его, причем обнаружил при аресте Геновезе рекомендательные письма, и в каждом говорилось, что этот всем известный мафиози «глубоко порядочный, достойный доверия, лояльный, которого можно использовать для любой работы». Так что получалось – полицейский глубоко неправ, в чем вскоре и убедился. Арестовав «человека чести», он был вынужден полгода просто таскать его повсюду за собой, поскольку ни итальянские, ни американские власти не выказывали желания отправить «крестного отца» за решетку. Тем временем свидетели обвинения в американских тюрьмах умирали загадочным образом, а полицейский так и не смог исполнить свой долг: закон обязал его освободить порядочного человека Вито Геновезе…

Тюрьма Уччардоне в Палермо выглядела устрашающе: три ее грязных высоких блока высились между бетонной автострадой и кучкой обшарпанных нищих домишек, где проживали те, кто был не в состоянии позволить себе лучшее жилье. Тюрьма ничуть не изменилась за последние сто лет; разве что окончательно разрушилась статуя Мадонны, когда-то стоявшая посреди тюремного двора, а теперь валявшаяся на нем обломками, которые никому и в голову не приходило убрать.