Екатерина Останина - Криминальные кланы

Таким образом, о войне, обагрившей кровью улицы Палермо, Бускетта узнал, уже находясь далеко от этой горячей точки, в Мексике. Он услышал об исчезновении Сальваторе Лабарберы, главы Палермо-Чентре, того самого, который так рьяно отстаивал в Капитуле интересы Порта Нуовы. Этого представителя Капитула так и не нашли, и, хотя все знали, что произошло убийство, это преступление до сих пор осталось загадкой. В то же время Бускетта сделал вывод: Лабарбера был просто неугоден кому-то из верховных членов Капитула, поскольку ни одна группировка не решилась бы на такие жестокие меры: в этом случае все ее члены немедленно попали бы под удар и не было бы пощады никому. Видимо, речь шла о переделе мафиозной власти.

Смерть Лабарберы стала сигналом к тому, чтобы на весь клан обрушились чудовищные репрессии. Пожалуй, больше других повезло Анджело Лабарбере. Он попал в засаду, находясь вдали от своих «братьев», на другом конце Италии, но взять его было не так просто. Анджело являлся профессионалом и только поэтому остался жив, но получил тяжелое ранение. В то же время его люди в Палермо в течение нескольких месяцев были методично перебиты. В живых не осталось никого из клана Палермо-Чентре.

Пострадали в том числе и члены Капитула, принадлежавшие к этой семье, причем очень влиятельные. Так, баснословно разбогатевший на контрабанде с Америкой Чезаре Манцелла, державший в страхе все западное побережье Палермо, однажды утром, выйдя из своего владения в Чинизи, сел в автомобиль, после чего взрывом его буквально разнесло на куски. Таким же образом собирались убрать и Сальваторе Греко по прозвищу Пташка, но ему, генеральному секретарю Капитула, просто крупно повезло. Еще один секретарь Капитула, узнав о подобных историях, всерьез начал опасаться за свою жизнь – настолько, что обратился к помощи полиции. Он попросил осмотреть его автомобиль. Карабинеры прибыли на место, действительно нашли взрывчатку и успокоились было, полагая, что с честью выполнили свою обязанность, но в этот момент грянул взрыв. Наверное, этим несчастным семерым карабинерам не хватило профессионализма. Они не сумели предусмотреть возможных ловушек и заплатили за это собственными жизнями.

Тем временем Бускетта переезжал из Америки в Канаду и из Колумбии в Бразилию. Он успел завести прочные связи с контрабандистами самого разного калибра, но, видимо, главным образом крупными. Он пользовался славой «кокаинового князя», о чем знали американские власти, не раз пытавшиеся задержать его, но, как и прежде, Томмазо, как профессионал высочайшего класса, не оставлял улик. Лишь в 1970 году бразильская полиция сумела арестовать его и выдать Италии за мелкие преступления, которые числились за ним еще с 1950-х годов.

В Уччардоне Бускетта узнал, что, по слухам, его вторично лишили звания «человека чести». Первый раз это произошло, когда Капитул распустил Порта Нуову, теперь же Томмазо обвиняли в нарушении мафиозного закона. Дело в том, что разводы в Италии были разрешены только в 1970-е годы, тогда как Томмазо успел жениться несколько раз, а это было серьезным нарушением в глазах «Коза Ностры».

Что делать? Томмазо действительно любил женщин. Впервые он женился в 27 лет, прожил несколько лет в мире и согласии с супругой, после чего решил: сеньора Мелькьорра – замечательная женщина и хорошая мать для его четверых детей, но ему этого мало.

Переехав в Америку под чужим именем, Томмазо женился на очаровательной Вере Джиротти. Правда, об оставленной семье он тоже не забыл: перевез и Мелькьорру, и детей в США, чтобы иметь возможность помогать им материально, но отказавшись при этом делить с ними кров. Оказавшись в Бразилии и вновь под чужим именем, Томмазо женился снова, теперь уже на Кристине Джимарес.

Попав в Италию, он был вынужден распутывать семейный клубок, ставший уже притчей во языцех, и решил проблему следующим образом: развелся с Мелькьоррой и официально, уже под собственным именем женился на Кристине. Быть может, он полагал, что Бог троицу любит и при этом третье – всегда оптимальный вариант, как в сказке, но уже это ярко свидетельствовало о том, что Бускетта относится к тем людям, что хотят и умеют пользоваться всеми прелестями жизни.

Неужели же за это Томмазо заслужил официальную отставку? Он не хотел в это поверить, тем более что большинство «людей чести», отбывавших срок в Уччардоне, общались с ним по-прежнему. В то же время, если бы свидетельство об отставке оказалось правдой, к нему были бы обязаны относиться как к изгою. Впрочем, при желании подобное отношение к отставленному могли выражать люди просто смелые по своей сути. Итак, большинство мафиози считали за честь быть представленными Томмазо, и только двое отказались это сделать. Самое обидное, что эти двое принадлежали к родной семье Бускетты – Порта Нуове.

Это очень обеспокоило Томмазо, тем более что глава клана не спешил принять участие в его судьбе: не искал хорошего адвоката, не заводил речи и о денежной компенсации, положенной в этом случае «человеку чести», оказавшемуся в заключении. Когда Томмазо оставалось всего несколько месяцев до освобождения, глава клана Чинизи, по мнению Бускетты человек с отвратительными манерами, Гаэтано Бандаламенте, передал ему, что вопрос о его исключении из рядов «людей чести» действительно решался и за его отставку высказался сам новый глава семьи Порта Нуовы Пиппо Кало. Правда, добавил он, единого мнения на этот счет не было: голоса разделились примерно поровну.

Выслушав эту новость, Бускетта почувствовал себя униженным. Еще бы: ведь это он сам когда-то принимал в Порта Нуову Пиппо Кало, а теперь он, обязанный Томмазо очень многим и сделавший под его руководством свои первые шаги, а значит, обязанный хотя бы уважать его.

Вопрос требовал немедленного выяснения, и Бускетта, воспользовавшись многочисленными тайными каналами, потребовал от Пиппо Кало ответа. Тот заявил, что никогда даже не думал об исключении Томмазо. Что же касается Бандаламенте, то он откровенно назвал того грязным лжецом, или траджедьятури.

Это было по-настоящему страшное слово в устах главы клана. Дело в том, что в среде мафиози четко установлено: то, что сказано в присутствии двух человек, – это правда. При этом он не обязан высказываться о подобных себе «людях чести», но уж если он это сделал при свидетелях, то подлежит наказанию. Траджедьятури, как правило, получал смертный приговор.

Бускетта не знал, что и думать, – ведь когда получаешь какие-либо сведения от дона другого клана, недоразумений подчас не избежать. Единственное, что он понимал, – вокруг него происходили вещи совершенно непонятные. Его смутные подозрения укрепились, когда глава семьи Риези Джузеппе Ди Кристина сказал ему с глазу на глаз: «Вам нужно срочно навести порядок в делах. Вас очень много критикуют…»