Геннадий Прашкевич - Малый бедекер по НФ, или Книга о многих превосходных вещах

« Абрамцево (под Москвой), 20. 10. 59.

Глубокоуважаемый Геннадий! Прочитал Ваше письмо с удовольствием.

Мне кажется, что Ваша жизнь, хоть и скудная материально, но правильная – такая и должна быть у людей, по-настоящему интересующихся наукой. Все же университет должен быть неизменной целью, хотя бы для права заниматься наукой и идти по любимой специальности. Черт бы взял нашу бедность с жильем – надо бы взять Вас в лаборанты к нам в Институт – самое верное и самое правильное, но без прописки в Москве принять Вас нельзя, а прописаться без работы – тоже не выйдет. Вот и принимаем в лаборанты всякий хлам только потому, что живет в Москве – глубоко неправильный подход к комплектованию научными кадрами. В том и смысл Академии, что она должна брать к себе все настоящее из всей страны, а не случайных маменькиных сынков…

Я все еще на временной инвалидности, живу под Москвой и вернусь к работе в Институте только в марте будущего года. Тогда подумаю над книгами. На чём Вам заниматься – очень больной вопрос – у нас нет ни популярных работ, ни хороших учебников – все еще только в проекте. Как у Вас с языками? Надо знать минимум английский язык, чтобы прочитать ряд хороших работ по палеонтологии позвоночных, морфологии (функциональной) и сравнительной анатомии. Следите за работами академика Шмальгаузена – он написал в последнее время ряд интересных работ по происхождению наземных позвоночных. Если Вы владеете языком – составлю Вам список книг, которые можно будет получить по межбиблиотечному абонементу в Томске (а может быть таковой возможен у Вас в Тайге?)…

Теперь коротко о Вашем вопросе – подробно писать не могу – переписка у меня выросла так, что совершенно меня задавила – и не отвечать нельзя и отвечать невозможно, секретаря мне по чину не положено. Так вот, на человека теперь, в его цивилизованной жизни не действуют никакие силы отбора, полового отбора, приспособления и т. п. Накопленная энергия вида растрачивается, потому что нет полового подбора и вообще человек не эволюционирует, во всяком случае так, как животные. Да и общий ход эволюции животного и растительного мира из-за столкновения с человеком сейчас совершенно исказился и продолжает еще сильнее изменяться под воздействием человека…

А вы выписали наш «палеонтологический журнал?

С приветом и уважением – И. Ефремов.

P.S. Если понадобится проехать от Вас в экспедицию или за литературой – рассчитывайте на финансовую поддержку. Рублей 500 всегда смогу выделить .»

« Что может быть общего между автором бессмертного «Робинзона Крузо» англичанином Даниэлем Дефо и великим русским фантастом Иваном Ефремовым? » – задалась вопросом популярная газета «Аргументы и факты» в начале перестройки.

И сама ответила:

« Первый создал английскую разведку, а второй, возможно, был ее сотрудником.

Как нам стало известно из компетентных источников, в 70-е гг. в стенах КГБ проводилась тщательная проработка версии о возможной причастности И.А. Ефремова к нелегальной резидентатуре английской разведки в СССР. И что самое удивительное, окончательная точка так и не была поставлена – действительно ли великий фантаст и ученый Иван Ефремов – Майкл Э. – сын английского лесопромышленника, жившего до 1917 года в России? Основанием для многолетней работы по проверке шпионской версии послужила внезапная смерть Ивана Ефремова через час после получения странного письма из-за границы. Были основания предполагать, что письмо было обработано специальными средствами, под воздействием которых наступает смертельный исход… »

В городской библиотеке города Тайги я случайно наткнулся на тоненькую книжку, на обложке которой чудовищная обезьяна отчаянно боролась с набросившейся на нее пантерой. Книжка была издана в 1945 году. Это меня поразило. В годы войны писать про обезьяну, пусть и такую страшную…

Герой, впрочем, мне понравился.

« Бабочки у него были: гигантские орнитоптеры, летающие в лесах Индонезии и Австралазии, и крохотные моли. Орнитоптеры привлекали его величиной и благородной окраской, в которой черный бархат смешивался с золотом и изумрудами. Моли нравились ему по другой причине: расправить тончайшие крылья этих крошек было очень трудно… »

Так писать мог только человек, сам умеющий расправлять самые тончайшие крылышки.

« Он смотрел на большую стрекозу с бирюзовым брюшком, летавшую кругами вокруг него. Стрекоза хватала на лету комаров. Иногда оторванное крылышко комара падало, кружась у самого лица Тинга, тогда он видел, как оно переливалось перламутром в колючем луче… »

Оторванное крылышко комара меня окончательно покорило.

Теперь, задним числом, я понимаю, что знакомство с повестью «Недостающее звено» кардинально изменило мои взгляды на литературу. До знакомства с нею я считал, что книга развлекает, вводит в новую игру, а теперь увидел, что она еще и учит. Вообще думаю, что знакомство с Николаем Николаевичем стало одним из самых значительных событий моей жизни. Доктор биологических наук Плавильщиков был известным энтомологом, одним из крупнейших специалистов по дровосекам (в мировом масштабе). Разумеется, я имею в виду жуков-дровосеков. Монголия, Корея, Япония, Индия, Иран, Мадагаскар – трудно назвать место, откуда к Николаю Николаевичу не поступали бы экземпляры дровосеков. Он собрал уникальную коллекцию – почти 50 000 экземпляров. Столь же необозримой была работа Плавильщикова по популяризации научных знаний. «Очерки по истории зоологии» или, скажем, «Гомункулус», или «Краткая энтомология» до сих пор остаются настольными книгами любителей природы, а на великолепных переработках книг Ж. Фабра и А. Брэма выросло не одно поколение.

Так получается, что войти в литературу мне помог крупный ученый.

Почему-то Николая Николаевича заинтересовала судьба провинциального школьника. Он читал все мои первые рукописи, густо черкал их, указывая на несообразности, и не уставал, не уставал повторять: пиши не как В. Немцов, пиши не как В. Охотников, пиши не как Сапарин – они все и писать толком не умеют, и науки не знают. Пиши как Л. Платов, как Ефремов, а лучше всего – как Алексей Толстой!

« …Как я писал «Недостающее звено»? – (письмо от 4 апреля 1958 года).

Очень часто спрашивают – не у меня, а вообще: как вы работаете; просят: расскажите, как писали такую-то вещь… На эти вопросы нельзя ответить точно: всегда отвечающий будет ходить вокруг да около, и спрашивающий не услышит того, что ему хочется услышать.

И это понятно.

Возьмите какой-либо другой случай.