Александр Анненский - Европа на ленте

А чего стоила история, когда в течение полугода, судьба заставила четырежды пересечь зимнюю Атлантику, в совершенно секретном рейсе, на том самом печально знаменитом пароходе «Адмирал Нахимов», советском «Титанике», ныне уже 22 года, как вместе с сотнями своих пассажиров, лежащем на дне бухты у Новороссийска. Особую пикантность тому «путешествию» добавляли регулярные сообщения «Голоса Америки» о крушении в океане советского перегруженного пассажирского парохода, везущего кубинских солдат на помощь просоветскому режиму Эфиопии. Удивительная ошибка в прогнозе судьбы этого судна в несколько лет… А на круизном лайнере «Максим Горький», где впоследствии встречались Горбачев и Рейган, стоящем в Каракасе – главном порту Венесуэлы, я познакомился под Новый год с будущей женой, совершил на нем реальное кругосветное путешествие, и прощались мы под звуки призывающего к намазу муэдзина в египетской Александрии… По приходу в Одессу выяснилось, что стараниями ее высокопоставленного судового ухажера, мне в отместку уже почти «закрыли визу» – и пришлось «отмываться» не одну неделю… Времена не выбирают…

Сложилось так, что на планете едва ли осталось с десяток стран, где бы не пришлось пожить – иногда считанные дни, иногда месяцы, а где-то – как, например, в Германии – и долгие годы. Хорошо помнится, как встречали гостей подданные, ныне почившего в бозе, короля с милой фамилией Тупой IV, на острове Тонга, как искренне демонстрировали веру в светлое социалистическое будущее нищие кубинцы, и как выглядят туземные вигвамы на вполне цивилизованной Новой Каледонии… Не забыть опьяняюще чистый воздух в парках Окленда, в Новой Зеландии, с кустарником, искусно превращенным садовыми ножницами в фигуры животных, и сколько нервов стоило выбраться на автомобиле с заблокированной, выросшими прямо из асфальта металлическими тумбами, площади в голландском городке… Я бы рассказал и об этом…

А как вкусны сушеные финики, доставленные в Москву из собственного сада гостеприимного Посла Кувейта в России Сулеймана Аль-Морджана, и как стыдно было в эти минуты за сидящего рядом за столом малообразованного, но крайне нахального хозяина маленькой московской телекомпании, где пришлось трудиться… В статье, в Википедии о фильме «Старик и небо», над которым довелось там работать, написано, что лента создавалась «…в условиях жесткого противостояния авторов с малопрофессиональным продюсером… вопреки его воле, фильм был отправлен на международный кинофестиваль, где и завоевал один из главных призов…». Этот низенький феноменально тщеславный человечек по фамилии Каллер, внешне удивительно напоминающий героя Чаплина в «Великом диктаторе», оставил недобрую память у многих, кому пришлось с ним иметь дело. Главным его хобби было, тайно подключаясь из своего кабинета к компьютерам сотрудников студии, ошарашивать их потом демонстрацией собственных знаний о подробностях их рабочего дня и личной жизни.

А ЗАО «Останкино» и Первый канал – работающие там люди и подковерная подоплека событий, в которых довелось участвовать… разве все это не заслуживают подробного рассказа в книжке?

Как, впрочем, и многое другое из закрытого от посторонних глаз узкого кинотелемира сегодняшней Москвы, о чем я вроде начал говорить в начале этого предисловия…

Вот именно так, даже не пытаясь уложить многочисленные события в прокрустово ложе последовательных временных рамок, а свободно путешествуя по пространству, континентам и человеческим взаимоотношениями, я бы и выстроил свой рассказ в этой гипотетической книге…

«И еще я понял, что самым современным жанром является биография…» – написал серьезный русский писатель и очень странный человек по фамилии Лимонов (таковым именно представляется он мне и об этом тоже хочется поговорить…).

Автор встречал 21-й век отечественным шампанским, в полночь, на траве газона, в ста метрах от Эйфелевой башни, и плутал потом по ночному Парижу, неуважительно меченному на каждом углу многонациональной публикой, страдавшей от забывчивости властей, сэкономивших на установке мобильных туалетов…

Случайно встретившемуся на почтамте в Полтаве пенсионеру, удачно используя советские порядки, помог с жильем… Как помните, уберег шедевр киноклассики от его же собственного создателя… Постановщик «Двух бойцов», замечательный режиссер, Леонид Луков, поднимал меня ребенком на руки…Помнится, как ежевечерне собирались тесным кружком на обшарпанной веранде Дома творчества Союза кинематографистов в Болшево киношники, чтобы послушать травившего бесчисленные анекдоты Леонида Утесова, и кого избегал в коридоре, работая там же, Василий Шукшин… Не забыть, как повел себя приятель – режиссер Олег Уралов, снявший когда-то фильм по моему сценарию, став сначала секретарем партийного комитета столичной киностудии, а затем – заместителем министра кино, и другой коллега, Сергей Грызунов, исключенный в свое время из комсомола, но тем не менее добравшийся аж до поста председателя Госкомпечати…

Опять никак не совпадающие факты, суета буден, разномастный малоосмысленный калейдоскоп?..

Да ничего подобного, все это – одна обычная человеческая жизнь. Как меняется дружба на деньги и власть, и как самому подчас приходилось стыдиться за собственные поступки. Как лучший товарищ, вроде бы предпочтя когда-то нашей многолетней дружбе, ясную перспективу заработка, спустя десятилетие (!) размолвки, вдруг неожиданно снова оказывается действительно лучшим другом, и остается таковым теперь уже, надеюсь, навсегда. Кстати – удивительно, буквально на днях указом президента России, Евгения Латия наградили именно Орденом Дружбы; я все думаю, что это не только за созданные им фильмы, но еще и за умение перешагнуть через собственную обиду. «Папа, он ведь все видит…» – полюбил он говорить последнее время… Много любопытного случилось на моих глазах, за эти удивительные годы перемен… про то и был бы рассказ…

Когда-то с незабвенной Катаевской «Травы забвения» родился у нас новый литературный жанр – свободной от жестких сюжетных канонов, временных ограничений и точных хронологий, документальной автобиографической прозы. Такое путешествие во времени и событиях может, наверное, представлять интерес для других лишь при условии, что открывает читателю то, что он просто не мог знать в принципе… Неизвестное об известном – так, кажется, называлась старая телепередача. На этом принципе во многом и основывалась бы задуманная книга.

Итак, я бы попробовал рассказать о многочисленных встречах с людьми, имена многих из которых сегодня широко популярны, о мире отечественного кинематографа и телевидения советского периода и дня сегодняшнего, в котором пришлось существовать большую часть жизни, о множестве стран на разных континентах, где довелось побывать, о человеческой ненависти и зависти, несостоявшихся и вполне сложившихся судьбах, о творчестве, дружбе, своих студентах, предательстве и любви… О прожитой и продолжающейся жизни…