Валерия Башкирова - Как Черномырдин спасал Россию

В тот же день состоялась встреча Ельцина с только что зарегистрированной в Думе группой «Стабильность». Было известно, что это образование задумывалось как пропрезидентское. В ходе встречи Ельцин добавил к событиям дня еще одну сенсацию: широких центристских блоков будет два: один под руководством Черномырдина, другой – Рыбкина. Возможно, поэтому в дальнейшем инициативу создания партии «Наш дом – Россия» приписывали именно Ельцину.

Аналогии с историей политической системы США зазвучали в комментариях обозревателей: демократы чуть либеральнее (более социально ориентированы и озабочены рекрутированием в свои ряды среднего класса и классов «ниже среднего»); республиканцы чуть консервативнее (призывая к сдержанности в налоговой политике, они пекутся об «отечественных производителях»). Соответственно, в роли российского Томаса Джефферсона, стоявшего у истоков Демпартии США, оказывался аграрий Иван Петрович Рыбкин, а в роли видного покровителя торговли и промышленности федералиста Александра Гамильтона, одного из прародителей республиканцев, – беспартийный Виктор Степанович Черномырдин.

Новая «политконструкторская» идея не оставила равнодушной ни одну из известных российских политических партий. И не мудрено – заявка, в которой большинство партийцев увидели попытку организовать «двухголовую партию власти» (вариант – «партию чиновничества»), грозила если не перечеркнуть, то серьезно модифицировать существующую в стране партийную (а в Думе – фракционную) структуру.

С одной стороны, сразу после заявления Черномырдина, одобренного и развитого Ельциным, страна заговорила о блоках премьера и спикера как о деле решенном (раз власть сказала, значит, так тому и быть). С другой стороны, всякая инициатива сверху традиционно чревата фрондерством снизу – и о готовности уйти в «партизаны» заявили чуть ли не все представители российской партийной элиты.

Между тем Виктор Черномырдин уже выступал с программными заявлениями. В Магнитогорске он заявил, что цель его блока – «создать правительство, опирающееся на парламентское большинство, которое будет иметь возможность не только обещать, но и выполнять». И еще: «Мы хотим создать сильное избирательное движение, чтобы обеспечить стабильность в стране и нормальную, эффективную власть. Это будет широкая коалиция. И войдут в нее люди, которые не понаслышке знакомы со сложнейшими проблемами управления экономикой, государством, финансами и предпринимательством».

Дальнейшие тезисы тоже были отнюдь не сенсационны: «Из кризиса удастся выйти уже в этом году», «Правительство держит сложившуюся ситуацию под контролем», «Мы вводим в практику новые принципы формирования госзакупок», «Промышленный кризис перестает быть всеобщим, предприятия переориентируют производство на платежеспособный спрос…»

Эффективность будущей партии должна была продемонстрировать и ее организационная дисциплина. Уже через четыре дня после обнародования двухпартийных планов состоялось первое заседание оргкомитета «правоцентристов». Стахановские темпы строительства проправительственного блока отчасти объяснялись необходимостью провести через Думу бюджет на 1996 год до конца весенней сессии – осенью, когда избирательная кампания выходила на финишную прямую, это оказалось бы уже проблематично.

Постепенно прояснялась и «электоральная база» новой партии, то есть те силы, на которые она собиралась опираться и чьи интересы отстаивать. В начале мая Виктор Черномырдин объявил, что его блок будет опираться не только на «широкую поддержку в массах» (что декларировали все потенциальные участники предвыборных баталий), но и на «большинство глав администраций регионов» (что было доступно уже далеко не всем), а также (что вообще никому, кроме премьера, недоступно) – на поддержку всех без исключения членов правительства. Это звучало уже серьезно. Вскоре стало известно, что инициативу Черномырдина поддержали 80% субъектов Федерации, а одним из сопредседателей – наряду с Черномырдиным – новой партии станет первый вице-премьер Олег Сосковец.

Целью движения премьер объявил ни много ни мало как победу на выборах, формирование «ответственного парламентского большинства» и отсечение оппозиции (демократическим путем, разумеется) от распределения думских мандатов. Причем оппозиция понималась в широком смысле – «все, кроме…»: от Гайдара до Жириновского и Зюганова.

Майские праздники не прервали чрезвычайно активного процесса формирования новой партии (название «Наш дом – Россия» уже фигурировало в качестве рабочего варианта). Не покладая рук работал формируемый «на марше» оргкомитет, шла массированная обработка и вербовка потенциальных союзников и сочувствующих, утрясалось распределение ролей в партии. Зазвучали фамилии Константина Титова, Минтимера Шаймиева, Муртазы Рахимова, Рема Вяхирева и других «тяжеловесов» в упряжке с мастерами культуры – Людмилой Зыкиной и Вячеславом Тихоновым, Алексеем Баталовым и Ириной Архиповой, Александром Калягиным и Борисом Бруновым.

Инициатива Виктора Черномырдина по созданию предвыборного блока «Наш дом – Россия» пришлась по душе и региональным лидерам. Некоторые из них поспешили поддержать великий почин премьера не только словом, но и делом: за несколько дней региональные отделения движения были созданы более чем в десяти субъектах Федерации.

В своем стремлении продемонстрировать премьеру всенародную поддержку региональные лидеры даже не побоялись полезть в пекло поперед батьки: кое-где учредительные конференции местных отделений блока «Наш дом – Россия» состоялись еще до первого заседания московского оргкомитета движения. А в течение последующих десяти дней процесс пошел от Москвы (в чем-то парадоксальным образом – в самой Москве отделение НДР создано не было) до самых до окраин, и ячейки блока появились еще в десятке субъектов Федерации. Особым разнообразием состав местных отделений не отличался: погреться у премьерского предвыборного огонька в основном слетались главы органов исполнительной власти и руководители крупных предприятий и финансовых структур. Из политиков в «Дом» постучались лишь ПРЕС и «Выбор России».

На фоне такого энтузиазма мало кто обратил внимание, что изначальная идея Шахрая о создании эффективной двухпартийности начала трещать по швам с самого начала ее реализации. Суть изначального замысла была в том, чтобы создать не просто «партию начальства», а именно двухпартийный картель, где «левый центр» (Рыбкин) и «правый центр» (Черномырдин), пребывая в нераздельном и неслиянном единстве, смогли бы привлечь к себе львиную долю голосов, оттесняя непримиримых демократов и непримиримых патриотов в глухую маргиналию.