Сергей Кормилицын - Сталин против Гитлера: поэт против художника

О том, что Адольф Гитлер любил рисовать пейзажи, писали, пожалуй, все его биографы. Но не было среди них ни одного, кто похвалил бы эту живопись. Интересно, почему? Потому, что картины человека, ставшего позднее диктатором, вождем-завоевателем, развязавшим самую кровопролитную за историю человечества войну, в действительности были настолько плохи и не имели художественной ценности? Или потому, что фамилия автора этих картин была Гитлер? Просто исходя из того, что порождение преисподней не способно на созидание добра и блага? В свое время, когда юный Шикльгрубер поступал в Венскую Академию художеств, его довольно высоко оценили как пейзажиста и архитектора, «срезался» он только на портретах. Но, согласитесь, художники-универсалы, поднаторевшие во всех жанрах сразу, встречаются редко. Пейзажи же Гитлера, включая виды столицы Австро-Венгрии, продажей которых он одно время зарабатывал себе на хлеб, традиционно описываемые как «тусклые, холодные открытки», откровенно неплохи. Впрочем, – на взгляд дилетанта. Не будучи ни искусствоведом, ни профессиональным художником, я не вправе выходить за рамки обычного обывательского «нравится – не нравится». Поэтому о его таланте или бесталанности судить вам.

О том, что Иосиф Сталин писал стихи, известно совсем немногим. Более того, поэтических текстов, написанных генералиссимусом, сохранилось буквально несколько. И об этом тоже пишут разве что вскользь. Впрочем, нет сомнений в том, что его творчество заслуживает самого серьезного внимания. Стихам молодого Джугашвили дал высокую оценку Илья Чавчавадзе – грузинский патриот и публицист конца позапрошлого века. В 1901 году тексты семинариста вошли в пособие по теории словесности, выпущенное известным в то время грузинским издателем Келенджеридзе, а в 1907 году – в «Грузинскую хрестоматию, или Сборник лучших образцов грузинской словесности».

Правда, на русский язык переведено было всего несколько стихотворений из немногих сохранившихся, но для того, чтобы оценить талант будущего вождя, их вполне достаточно. Впрочем, говорить о стихах – дело пустое, нужно прочесть их. Вы сможете сделать это на страницах книги.

А теперь – представьте, просто на миг, что Шикльгрубер и Джугашвили не стали бы Гитлером и Сталиным. Что они пошли бы по тому пути, который указывал им врожденный талант, а не подчинились бы веяньям эпохи. Нет, повторюсь: разумеется, на их место встал бы кто-то другой, и тирании было бы, скорее всего, не избежать – история складывалась именно таким образом. Но зато мировая культура оказалась бы в чистом выигрыше, приобретя отличного поэта и неплохого художника. И кто знает, чего бы им удалось достичь, если бы они, по библейской притче, не зарыли таланты в землю?

Разумеется, книга не об этом: в конце концов, история не терпит сослагательного наклонения. Перед вами не более чем две биографии, созданные на основании открытых источников, а не глубоко засекреченных архивных данных. Но необычность их в том, что речь здесь пойдет не только и не столько о власти, стратегии и тактике политической борьбы, сколько о личных качествах, чертах характера, событиях жизни, не слишком широко афишировавшихся. То есть не о политике и политиках, а о людях и чувствах. О судьбах, которые напоминают отражение в зеркале.

Надо сказать, что, хотя и не принято сравнивать Гитлера и Сталина, хоть и считается это проявлением дурного тона, судьбы их и правда похожи. И в том и в другом случае перед нами раскручивается один и тот же сюжет старинной сказки про бедного, но талантливого мальчика, положившего все силы на то, чтобы избавить мир от злого дракона, и в конце концов занявшего его место. Впрочем, в этом вы убедитесь сами, прочитав эту книгу. Книгу о двух людях, достигших вершины, предела того, к чему они стремились с юных лет. О тех, чьи мечты о переустройстве мира едва-едва не исполнились. Книгу о двух глубоко несчастных людях. О тех, кто потерял Божью искру, пожертвовал лучшим, что было ему дано от природы, ради достижения некой высокой и почти недостижимой цели.

О тех, кто достиг всего, о чем мечтал в юности. Но – ценой собственной души. О художнике, так и не ставшем знаменитым, и о поэте, отрекшемся от собственных стихов. О Гитлере и Сталине – двух величайших тиранах минувшего столетия.

Детство будущего вождя мирового пролетариата не было ни безоблачным, ни счастливым. Начать с того, что происходил он из не самой обеспеченной семьи. Как говорит об этом его официальная биография, он «родился в городе Гори, Тифлисской губернии. Отец его – Виссарион Иванович, по национальности грузин, происходил из крестьян села Диди-Лило, Тифлисской губернии, по профессии сапожник, впоследствии рабочий обувной фабрики Адельханова в Тифлисе. Мать – Екатерина Георгиевна – из семьи крепостного крестьянина Геладзе села Гамбареули» [1] Иосиф Виссарионович Сталин. Краткая биография. Л., 1947. С. 5. . При этом Виссарион Иванович был куда в большей степени известен не как умелый мастеровой, а как дебошир и пьяница – поговорка «пьет как сапожник» была в отношении него более чем справедливой. Денег в семье никогда особых не водилось, так что говорить о сколь бы то ни было благополучной жизни не приходится. Все вполне закономерно ожидали, что сын Виссариона тоже станет сапожником и со временем, так же как отец, покатится по наклонной плоскости, постепенно теряя человеческий облик. То, что судьба Иосифа сложилась иначе, насколько его мечты и мысли отличались от того, о чем задумывался и мечтал средний гориец, уровень его образования породили массу сплетен о том, кто же был отцом юного Джугашвили. По одной версии, им был князь Голицын, по другой – виноторговец Яков Эгнатошвилли, по третьей – и вовсе Николай Пржевальский. Но на самом деле Иосиф был сыном Виссариона. Наверное, можно было бы сомневаться в этом, не будь его матушка настолько религиозной и богобоязненной. Да и муж, по-горски самовластный, обладавший тяжелым характером, зорко приглядывал за своей супругой. Судя по всему, те, кто говорит об измене Екатерины, о том, что отцом Сталина был не горийский сапожник, а кто-то иной, просто никогда не бывали на Кавказе. В год, когда был зачат будущий «отец народов», Виссарион пребывал еще в более или менее светлом разуме, и надумай супруга ему изменить, живой она осталась бы едва ли. Со временем, правда, Екатерина, что называется, вошла в силу, научилась противопоставлять свою волю выходкам пьяного самодура, но в первые годы брака она, выданная замуж шестнадцатилетней – по тогдашним и тамошним меркам относительно поздно – без особого приданого (Екатерина осталась сиротой и жила вместе с братьями у дяди), была образцовой женой.