Александр Соловьев - Страсти по спорту

В то время, в середине 90-х, со сцены сходило целое поколение: Пирмин Цурбригген, Альберто Томба, Жирарделли. Пустоты не возникло благодаря в первую очередь Майеру. Все удивлялись, почему он не появился в горнолыжной элите раньше. Он – умевший делать абсолютно все. Майер прекрасно гонялся в любую погоду: при ясном солнце и при почти нулевой видимости, по жесткому и по мягкому снегу. Он одинаково уверенно чувствовал себя в каждой из четырех горнолыжных дисциплин. Чуть лучше – в скоростном спуске и супергиганте, чуть хуже – в гигантском и специальном слаломе, но не настолько хуже, чтобы не быть постоянно среди претендентов на победу и там.

Этот универсализм выглядел удивительным. Все-таки в горных лыжах всегда существовало довольно четкое деление на специалистов по скоростным и техническим дисциплинам. А Майер каким-то образом умудрялся сочетать блестящую технику с мощью, умение выбрать оптимальную траекторию движения с полным, кажется, отсутствием страха перед скоростью, и сам признавался, что иногда чувствует себя безумцем. А разве не безумец – горнолыжник, который снова выходит на старт спустя буквально месяц после перелома руки, как это однажды было с ним?

Другой великий австриец – Арнольд Шварценеггер – восхищенный его двумя олимпийскими победами в Нагано и еще двумя в том же 1998 году на чемпионате мира в американском Вэйле, посчитал после того первенства своим долгом познакомиться с Майером. «Он величайший из спортсменов, которых я когда-либо видел», – сказал о Херминаторе (этим прозвищем болельщики наградили Майера) Терминатор.

Я потерял обе ноги, но я выиграл жизнь! А это, согласитесь, немало…

А Херманн продолжал безумствовать. Перед началом нового столетия он, словно по заказу, в Бормио перекрыл символичный рубеж в 2000 набранных на этапах Кубка мира очков – рубеж, который не покорялся ни Жирарделли, ни даже гению горных лыж Ингемару Стенмарку. В марте 2001 года Майер получил свой третий «Хрустальный глобус», догнав Стенмарка и американца Фила Мара. Никто не сомневался, что Херминатор обязательно догонит и Жирарделли. А он говорил о том, как ему хочется еще раз блеснуть на Олимпиаде. Утверждал, что чувствует себя сейчас, когда ему уже скоро 30, еще увереннее, чем когда был молодым: «Я наконец научился контролировать себя и скорость». А в августе 2001 года на пути его мотоцикла возникла та злосчастная машина…

Ногу пришлось собирать буквально по кусочкам. Майер лишь чудом избежал ампутации и потери почки. Он заново учился ходить практически целый год и все равно вернулся в спорт вопреки всему. Причем как вернулся! В общем-то, подвигом в этой ситуации было уже то, что он начал тренироваться. То, что он, с еще скреплявшим кости шурупом в ноге, решил в конце 2002 года снова выступать, было расценено многими как безумие. А Майер, вернувшись, в январе выиграл супергигант на этапе Кубка мира в Кицбюэле; потом, в феврале, взял серебро на чемпионате мира в Сент-Морице.

Многие сомневались, что у него хватит сил на полный сезон. Хватило. Две победы в скоростном спуске, три – в супергиганте, несколько подиумов – этого оказалось достаточно для общей победы. Победы, удивившей самого Херминатора. «Перед стартом Кубка мира я ставил перед собой цель просто продержаться в нем до конца. Поэтому сам поражен тому, что сделал. Пожалуй, даже первая моя олимпийская победа, в Нагано, не вызвала столько эмоций», – признался австриец…

15 сентября 2001 года миру было не до автогонок. Еще в августе на «Хунгароринге» Шумахер в очередной скучный раз стал чемпионом «Формулы-1». 11 сентября пали башни-близнецы в Нью-Йорке, и «выездную сессию» американского чемпионата CART (Championship Auto Racing Teams) устроители посвятили памяти жертв террористов. За 13 кругов до финиша лидировавший в гонке Алекс Занарди остановился в боксах для смены резины. Возвращаясь на трассу, гонщик слишком резко начал ускорение на холодных покрышках – машину развернуло, и она встала поперек трассы. В ту же секунду на скорости 320 км/ч в нее врезался болид Алекса Тальяни. Автомобиль Занарди буквально разрезало надвое. Трудно было представить, что человек, находящийся в машине, мог остаться в живых. Вертолет доставил пилота в берлинскую клинику. Попади Занарди на операционный стол несколькими минутами позже, он был бы уже мертв от потери крови.

Вернусь в Москву – заведу собаку и сдам на права.

Авария произошла в повороте, названном Good Year. Для Алекса этот год оказался самым страшным из всей его 34-летней жизни.

Известность Занарди получил в «Формуле-1», хотя «королева автоспорта» к итальянцу оказалась неблагосклонной. Он кочевал из «Джордана» в «Бенеттон», потом переходил в «Лотус». Его звали «подменить» то Шумахера, то Хаккинена. Он попадал в «завалы», ломал «коробки», улетал с трассы во время дождя и завоевал за годы гонок в «Формуле-1» одно-единственное очко. Плюс ко всему – открытый и жизнерадостный характер Алессандро не всегда вписывался в холодный пафос самых престижных гонок мира. На пресс-конференции, предварявшей Гран-при Малайзии, ему задали вопрос: «Как вы готовились к этапу?» – «Любил в сауне свою жену», – ответил Занарди.

Гонки, конечно, он тоже любил. «Главное для пилота – любовь к своему делу. Как только гонки станут для тебя всего лишь профессией, ты не сможешь ездить хорошо», – эти слова многие сочли непрофессионализмом. Но дело было в другом. Просто Занарди всегда был индивидуалистом и во время соревнований, по его признанию, упивался не скоростью, а сиюминутным одиночеством. Наверное, поэтому звездный час его карьеры наступил за океаном – в стране победившего эгоизма.

В Америке Занарди сразу же завоевал титул «Новичок года», заняв третье место в чемпионате серии CART. В 1997 и 1998 годах он становился чемпионом, раз за разом потешая публику своим фирменным «донатсом». Donuts – американские пончики. После очередной победы Занарди рисовал их колесами на асфальте, нажав до упора газ и резко бросив сцепление. Правда, называл он эти круги по-итальянски – tondi.

Неудачная попытка еще одного выступления в «Формуле-1» – в сезоне 1999 года Алекс вместе с Ральфом Шумахером представлял цвета Williams – еще раз подтвердила, что «самые быстрые гонки мира», как называют серию CART, – как раз для него…

Спустя три дня после аварии врачи вывели Занарди из комы и сообщили страшную весть: гонщику пришлось ампутировать ноги: одну чуть выше, другую ниже колена.

Уже через несколько дней Алекс отвечал на вопросы журналистов: «Я потерял обе ноги, но я выиграл жизнь! А это, согласитесь, немало. Поэтому в будущее я смотрю с оптимизмом. У меня будет новая жизнь, из которой я постараюсь выжать максимум… Момента аварии я не помню, да и не хочу вспоминать, если честно. Это роковое стечение обстоятельств. Болид потерял управление, я пытался «поймать» его, но потом как будто выключили телевизор. Первое, что я увидел, придя в себя, была моя жена Даниэла…»