Игорь Рабинер - «СЭкс» в большом спорте. Правда о «Спорт-Экспрессе» от топ-журналистов двух поколений

Но Вася, он мог и в ответ подколоть, мы с ним в той же Праге соотечественникам из Нью-Йорка столько лапши, перемигиваясь, на уши навешали. Как-то утром Канашенок диктовал из пресс-центра первым, а я проверял очередного «друга Дэйва Кинга» на знание правил игры. И вдруг «агент» услышал, как Вася произносит в трубку: два умножить на семь, пять умножить на три, десять на один… Это были показатели лидеров штрафного зачета – как шахматист Вася очень трепетно относился к любой статистике. «А что это он передает?» – «Как что – таблицу умножения». – «Да это я и сам понял – но зачем?» – «Как зачем – разминает стенографистку, а заодно и сам просыпается, у нас, еще не уехавших в Америку, с Прагой ведь два часа разницы». – «Ну вы даете… Нет, ну это профессионализм!»

Со своим чемпионатом и сборной мы кое-как и вдвоем справлялись – плюс, понятно, отчеты с мест, но Кучмию быстро захотелось охватить и НХЛ как территорию, малознакомую российскому читателю. Но нам бы самим для начала в другом хоккее неплохо было разобраться. Тогда у меня еще не хватало времени в это погружаться, и чтобы начальник от меня отстал, я позвонил Игорю Ларионову, и Профессор сказал, что он совершенно не интересуется заокеанским хоккеем за пределами своего катка. Оттренировался, отыграл за свой «Ванкувер», снял форму – и превратился в обычного человека. А каков там бюджет клуба, чего президент от команды ждет, как менеджер игроков подбирает – Игорю Николаевичу все это глубоко параллельно. И уж на новостях из других клубов он тем более не фокусируется.

Кучмий было загрустил, но тут неожиданно выяснилось, что недавно зачисленный в штат тихий бухгалтер Аркаша Смирнов – хоккейный фанат, поэтому он в газету и пришел, и глаза у него под очками такие беспокойные не потому, что он во внеслужебное время в одиночестве квасит – нет, он по ночам где-то, оказывается, кассеты с энхаэловскими матчами смотрит. Смирнов, едва успев расколоться, был послан в магазин, и в процессе разлив-тестирования выяснилось, что у Аркаши какой-то очень своеобразный взгляд на хоккей. В том смысле, что в происходящем непосредственно на льду наш счетовод ориентировался, примерно как я – в бухгалтерии, но как человек, долгое время имевший дело с большим количеством чужих денег, он с легкостью необыкновенной готов был начать давать советы какому-нибудь Майку Кинэну, как тому грамотней распоряжаться клубными миллионами. Помните замечательную фразу Филиппа Бэнга из культового фильма «Блеф»: «Это так глупо, что может сработать»? Вот ровно по этому принципу мы и запустили Аркашину «экспертизу» в тираж – коль ввязались в авантюру, надо было хотя бы делать вид, что мы все держим под неусыпным контролем. И, конечно, сработало – обидно лишь, что «Железному Майку» ни одной из всех этих подсказок с помойки не перевели, а то бы наш бухгалтер, глядишь, давно уже в другой стране считал другие деньги. И может быть, даже – свои.

А вот в чем повезло «Спорт-Экспрессу», так это в том, что открытие издания практически совпало с открытием границ – именно с осени 91-го рядовой, советский тогда еще гражданин получил возможность выезжать из своей замечательной страны, страшно сказать, на Запад. И не в составе какой-нибудь делегации, а сам по себе, без прохождения перед поездкой выездной комиссии и прочих прелестей, предшествовавших пересечению государственной границы. Вот уж поистине сладкое слово – «свобода»! И первым из спортивных руководителей очень многим моим коллегам дал ее почувствовать Николай Александрович Толстых, правильно решивший для себя одну очень важную экономическую задачку: если ты заказываешь чартер, то его стоимость не зависит от количества пассажиров на борту. Катает ли на этом самолете пилот твою семью или же салон набит битком – это стоит одних и тех же денег. Поэтому президент – тогда еще не всей футбольной лиги, а только своего «Динамо» – начал брать на еврокубковые выезды журналистов пачками, порой по несколько человек из одного издания.

Самым первым таким массовым выездом был вояж в Будапешт, рядом с которым приютился городок Вац, чья команда вышла на динамовцев в первом раунде Кубка УЕФА. Стоит отметить, что еще было выкуплено несколько вагонов в поезде Москва – Будапешт, уже для болельщиков. Но последним матчем «Динамо» перед поездкой стала игра со «Спартаком», закончившаяся для «Динамо» катастрофой – 1:7. На это избиение съехалось несколько моих иногородних друзей – убежденных динамовских болельщиков, которые после игры чуть ли не руки готовы были на себя наложить – и пока я их всех утешал, ранне-утренний рейс с командой улетел без меня. Не беда – мы с приятелем рванули самолетом во Львов, где еще полдня гуляли по красавцу-городу, поджидая, когда через него проедет поезд с болельщиками из Москвы. «Я уж думал, ты к спартаковцам переметнулся», – скажет Толстых, увидев меня в Будапеште.

«Динамо», накрученное после Лужников Газзаевым, пройдет «Вац» уверенно, и на следующие выезды – в Канны к Зидану и на проигрыш «Генту» – я уже не буду опаздывать. Вот только Зидан мне ничем не запомнится – я, конечно, тот еще эксперт, но могу сказать в свое оправдание, что и в самом «Канне», с чьим руководством я успел переговорить, о нем, 19-летнем, никто не говорил как о будущей звезде – тогда все молились на камерунца Франсуа Омам-Бийика, которому я передам привет от его недавнего тренера Непомнящего. И привезу домой симпатичное, как мне покажется, интервью. (Нет, если оно кому-то не понравилось, то и ради бога, но приписка под фамилией автора «Канны – Москва» уже, по-моему, должна была расположить читателей к этому самому автору – это ж не по телефону взято или, как писали когда-то в «Совспорте», «по материалам зарубежной печати»…)

Но одна поездка у меня сорвется. В апреле 92-го я соберусь с мини-футбольной «Диной» на турнир в Чехословакию, пройду таможню и паспортный контроль, но при посадке в самолет знакомый авиадиспетчер, из динамовских болельщиков, подойдет и скажет, что полчаса назад в больнице умер Севидов – и никуда я не полечу, а поеду из Шереметьево в редакцию, вывалю на полполосы некролог и попрошу, чтобы меня несколько дней не дергали…

Итак, теперь появлялась возможность планировать поездки на большие турниры – были бы только у редакции деньги. Наш гендиректор обещал, что он научит нас зарабатывать – но первый переход от слов к делу обернулся не самым удачным с точки зрения коммерции предприятием. К шведскому Евро-92 он задумал выпустить календарь – обычный такой, с делением года на дни, недели и месяцы, плюс футбольные картинки и таблицы двух групп (тогда еще в финальной части участвовало восемь команд) с пустыми, для заполнения, графами. Текста там никакого не предполагалось, поэтому в процессе производства я задействован никак не был.