Александр Каневский - Полное собрание впечатлений

Ценит юмор. Встретил как-то рабочего, который тащил на себе мешок капусты, выкопанной на совхозном огороде. Столкнулись нос к носу, отпираться было бессмысленно.

– Знаешь ли ты, что каждый кочан стоит один рубль? – спокойно спросил директор.

– Знаю, – ответил похититель, – но дешевле не нашёл.

Агение рассмеялся, велел оплатить украденное, но наказывать не стал.

Среди его друзей много известных актёров, писателей, музыкантов. Он сам талантлив, поэтому уважает и ценит талант в любой другой профессии. Не терпит грубиянов и сквернословов. Мат прощает только в шахматах. Шахматы обожает – в каждого играющего вцепляется мёртвой хваткой и тащит к шахматной доске. По-детски радуется своему выигрышу и так же по-детски переживает неудачу. Требует реванша до тех пор, пока обессиленный противник не сползает на пол. Односельчане уверены, что, если бы он не был директором совхоза, стал бы чемпионом мира.

Давно мечтает о Дворце культуры, в котором могли бы собраться если не все, то хотя бы молодёжь. Молодых парней и девушек в совхозе – до семисот. Собрание провести негде. Есть старенький клуб человек на… сто. Стыдно? Конечно! Строительство современного Дворца культуры стоит миллион рублей. Денег у совхоза – на десять дворцов. Но не могут – нельзя, не в плане. А в план никак не вставляют. «Мир хижинам, война дворцам»? Устарело! Уже давно хижинам объявлена война, но это тоже, если в плане… Только недавно разрешили строить новое село: дома со всеми удобствами, асфальт, освещение… А в старом – до сих пор дороги не заасфальтированы, в дожди – грязь по колено. («Хоть открывай грязелечебницу!») А дорога от райцентра до совхоза? Это – естественный сепаратор: грузи на машины молоко – привезёшь масло. Пока я доехал до совхоза, во мне все внутренности несколько раз перемешались, почки поменялись местами с гландами. («А мы можем заплатить за строительство даже автострады!.. Нам нужен и парк машин, и спецшкола, и Дом быта, и общежитие… У нас на всё это есть деньги… Но вручить их некому. А самим строить тоже не разрешают!..») Его вечно куда-то вызывают: семинары, совещания, указания. В совхозе специалисты высокого класса: главный инженер, главный агроном, главный строитель… Кандидаты наук, учёные и практики. Кто лучше их знает своё хозяйство? Кто, как не они сами, должны планировать и давать перспективу лет на десять – пятнадцать вперёд!.. Но нет! Постоянно «спускаются указания», как сеять, как сохранять технику, как повышать рентабельность производства… Сколько потеряно трудодней – ведь специалисты не на своих рабочих местах, а по кабинетам на совещаниях!.. Семьдесят процентов доходов отбирают.

Говорят: хозяйство на хозрасчете. Какой же это хозрасчет? Чем больше прибыль, тем меньше процент фонда материального поощрения, социально-культурного развития, расширения хозяйства. («Бухгалтер просит уменьшить прибыль, потому что, чем больше получишь, тем больше заберут».) Вот и выходит, что выгодно быть средним и убыточным. Дашь больше плана, его тут же увеличат, не дашь – уменьшат. Выгодно не давать.

Итак, подведу итог.

Хозяйство уникальное. Успехи бесспорны. Директор – личность. Помощники – опытные профессионалы, учёные. Почему же вопреки всем законам логики хозяйство, которое лидирует, процветает и даёт всё возрастающий доход, испытывает «режим неблагоприятствования»? Почему вопреки зову времени – знакомая, изъеденная молью тенденция к усредненности Середняков продолжают тянуть за уши, забывая, что при этом у них никогда не вырастут крылья, а только растянутся уши.

Будь моя воля, я бы отделы кадров переименовал в «отделы поиска талантов», потому что сегодня всё решают не «проверенные» кадры, а талантливые.

Такое хозяйство, как «Нистру», должно стать действительно ориентиром. Надо дать ему «зелёную улицу» во всём: в планировании, в поощрениях, в заработках – это сразу станет экономическим и нравственным уроком для нерадивых и успокоенных. Сильно отстанут? Убеждён, не надолго. Люди не захотят жить по-старому, видя пример реальных сегодняшних возможностей. И полетят со своих мест недальновидные руководящие середняки, и выдвинутся талантливые личности. Может, именно это кое-кого и пугает: ведь талантом труднее управлять, чем посредственностью. А может, и не надо им управлять – он сам управится. Надо поверить в него, доверить ему и помогать, подбадривать, поддерживать в самых дерзких, незапрограммированных начинаниях. И тогда такие результаты, как в хозяйстве «Нистру», перестанут быть редкостью!

Леонид Иванович Голембовский, как добрый гном, водил меня по своему подземелью и на ходу колдовал. Я поёживался: постоянная температура в Криковских подвалах – плюс одиннадцать. Это идеально для хранения вина, но не идеально для меня, одетого в легкий плащ. Но Леонид Иванович привык – он работает двадцать пять лет в этом подземном городе. Улица «Фетяска», улица «Каберне», улица «Сильванер». Пузатые цистерны с крутыми боками стоят в своих стойлах, как большие белые коровы. К ним, как телята, подкатывают требовательные грузовики. Возвращаются, наполненные, довольно пофыркивая. Над ними, вдоль галерей, прозрачными артериями тянутся стеклянные трубки, по ним течёт красное вино. Вот уж действительно кровь земли.

Передо мной с десяток этикеток прославленных молдавских вин: «Каберне», «Фетяска», «Сильванер», «Молдавская роза»… Рассматриваю их и вспоминаю беседу с Леонидом Ивановичем Голембовским после посещения Криковских подвалов.

– Как вы, винодел, восприняли Указ о борьбе с алкоголизмом?

– Голосую за него обеими руками – он необходим и своевременен, но… У нас ведь многое, самое разумное, осуществляют по принципу маятника: сперва все кричат «Давай, давай!» и качают подальше влево. Потом, когда видно, что переборщили, приходит новое указание, и все дружно начинают толкать маятник вправо… И только спустя какое-то время стрелка, наконец, останавливается на отметке «верно». Но до этого успевают наломать немало дров.

– Расскажите, как было у вас?

– Сперва маленькое отступление. Вино – это деньги. Чем раньше соберешь виноград и чем его больше, тем лучше для производства. Вот и гнали и план, и вал в ущерб качеству. Любой мало-мальски грамотный земледелец-винодел знает, что сначала полагается собрать яблоки, помидоры, перец – то, что боится холодов. И лишь потом – виноград, он от заморозков не страдает. А именно его собирали в первую очередь, чтобы пораньше отрапортовать. Фрукты и овощи замерзали, а виноград был ещё недозрелым, 12–13 % сахаристости, а положено минимум 16. Вот и приходилось добавлять такое количество сахара, что он исчезал в магазинах. Но получали благодарности, премии, а об ущербе помалкивали. Только экспортировать стали меньше – качество-то страдало…