Илья Кривошеев - Игра в города

Прошел год. Я окончил школу. И в июле месяце уехал в Тольятти. Остановился у Мити.

– Куда собираешься поступать, где учиться? – спросил он.

– В ТГУ, на журфак, – ответил я.

– Странно, конечно, но попробуй.

Это был 2006 год. ЕГЭ еще не был обязательным, и в каждом регионе были свои какие-то правила. В школе я сдавал только математику, так было положено. А гуманитарных дисциплин не было. На журфак же необходимы были результаты именно что гуманитарных дисциплин, которые мне пришлось сдавать уже непосредственно в ТГУ.

Русский язык, Литература и Творческий конкурс – вот три экзамена. Мои результаты ЕГЭ по русскому языку и литературе были посредственными – что-то около 60—70 баллов. Ребят, набравших более высокие баллы, было довольно много. Это притом что бюджетных мест – всего десять. А конкурс большой, где-то десять человек на место. Поэтому изначально мне стало понятно, что я не пройду.

Творческий конкурс для меня лично тоже ничего не решил. Как показывали мои наблюдения, чтобы поступить на бюджет, нужны были связи. А у меня их не было. Тема написания эссе была естественно про ВАЗ. Я там что-то написал от балды, и баллы получил соответствующие – посредственные.

В итоге, все понятно.

– Что будешь делать? – спросил Митя.

– Ну, в ТГУ я теперь точно не пойду. На бюджет я не прошел, а на коммерцию как минимум 40 тысяч надо. Где их взять? У родителей таких денег нет. Попробую в институт искусств. В буклете для абитуриентов написано, что туда принимают только на бюджет.

– Бог мой! Какие-то странные профессии ты выбираешь. То журналист, то музыкант. Ты думаешь, они будут тебя кормить? С такими профессиями не заработаешь денег. Подумай.

И он, конечно же, был прав. И я это прекрасно понимал. Однако настоял на своем.

Экзамен в колледж Института искусств был простой – его просто не было. Они принимали всех более или менее адекватных абитуриентов на духовую кафедру. В членах комиссии сидели молодая женщина, Ирина Константиновна («дьяволичная» женщина, невысокого роста, полноватая, с черной стрижкой каре; она была пианистка) и преподаватель тромбона (извините меня, но я забыл его имя).

– «Преподаватель тромбона», – обратилась «дьяволичная» Ирина Константиновна к преподавателю тромбона, показывая на меня, – если вы возьмете этого молодого человека к себе на курс, я не буду возражать, чтобы его зачислили в наш колледж искусств.

Молодой преподавать тромбона посмотрел на меня и спросил:

– Пойдешь ко мне учиться играть на тромбоне?

– Ну, да, конечно, – промямлил я, хотя до этого я и понятия не имел, как он выглядит, этот тромбон.

– Ну что ж, тогда я его беру к себе на курс, – сказал преподавать тромбона.

Он отвел меня в большую аудиторию кафедры духовых и ударных инструментов, показал мне тромбон, протянул мундштук, попросил в него дунуть, потом попросил показать ему мои зубы и сказал:

– О, дорогой друг, у тебя передний зуб выступает, ты не сможешь играть на тромбоне.

– Что же мне делать?

– Я поговорю с Бражниковым Тимофеем Сергеевичем, он саксофонист. Может он тебя к себе возьмет.

Тимофей Сергеевич согласился взять меня в ученики.

– Ты из Башкирии? – спросил меня Тимофей Сергеевич.

– Да.

– Я тоже в Уфе родился. Значит, ты собираешься переехать в Тольятти? А где ты здесь будешь жить? У нашего колледжа нет общежития.

– Первый месяц поживу у брата. А потом надо будет снимать квартиру.

– Я могу тебе помочь с жильем. Я сдаю однокомнатную квартиру. В ней живут два студента нашего колледжа. Хорошие ребята. Саша и Дима. Давай я с ними поговорю, и если они не будут против, я смогу подселить тебя к ним.

– Да, конечно, конечно я согласен, – обрадовался я тому, что практически решилась моя проблема с жильем.

Через несколько дней я был зачислен в колледж Тольяттинского института искусств на кафедру духовых и ударных инструментов по классу саксофон к Тимофею Сергеевичу. Тимофей Сергеевич меня обрадовал, что Саша и Дима были не против принять меня к себе жить. На своем «жигуленке» он отвез меня показать квартиру и познакомить с Сашей (дома тогда был только Саша). Так все удачненько обустроилось, и я готов был начать учиться.

Уехал в Туймазы за вещами и в самом конце августа вернулся в Тольятти.

Спортивная сумка, рюкзак, чемодан, пакет и гитара в чехле – таков был мой багаж. От автовокзала до моей новой квартиры было недалеко, однако мой багаж и еще плохое ориентирование в городе не позволили бы мне удачно добраться, поэтому мне пришлось взять такси, которое предлагало свои услуги здесь же, на автовокзале.

Улица Мира – центральная улица Тольятти. Вообще, я думаю, что с центрами городов мне везет, ведь по большей части я жил всегда недалеко от центра города, а не где-нибудь в спальном районе. Признаюсь, я люблю городские центры, в них все же больше жизненного потока и позитива. Как сейчас помню, улица Советская, дом 36, квартира 9, первый подъезд, третий этаж налево. (Да и цифры меня безумно радовали; 3, 6 и 9 – мои любимые цифры, самые счастливые.)

Это была однокомнатная квартира, которая на пороге встречала небольшим двухметровым коридором и холодильником в его конце, который стоял прямо напротив входной двери. Сразу налево – дверь в санузел, а затем, обогнув стену, открывались комната и кухня. Кухня – стандартная, квадратная, хрущевская, выходящая окном во двор. Весь необходимый инвентарь на кухне имелся, здесь было довольно хорошо и уютно. Комната была большая, по крайней мере, места для троих нам хватало. Окно выходило на улицу Мира, где напротив располагался продуктовый магазин «Миндаль», куда мы часто заходили затариваться, в частности за куриными пельменями «Федоровские» в желтой упаковке. Справа от входа стоял всегда разложенный диван, на котором спал Саша. Справа же, у окна, был его шкаф. Слева, поперек комнаты, стоял еще один шкаф, более высокий, которым пользовались я и Дима. Этот шкаф как будто делил комнату на две половины: на «сашину» и «димину». Эти два шкафа можно было сравнить не только по высоте, но и по качеству: сашин был добротный, крепкий, а димин, фанерный, держался на соплях. На небольшой «диминой» стороне было только две кровати: слева – кровать Димы, справа – предназначалась мне. Мою кровать Тимофей Сергеевич завез недавно, потому что в тот день, когда он показывал мне квартиру, ее еще не было. Также у моей кровати еще был небольшой комод, который я использовал для своих вещей.

Между двумя кроватями отрывалась дверь на балкон. Балкон – был нашей отрадой, где можно спокойно покурить, поболтать, подумать. Интересный балкон – проходного типа, соединенный с аналогичным балконом соседнего, перпендикулярного, дома таким образом, что между этими домами образовывалась проходная арка во двор. Балкон был сквозной, застекленный с обеих сторон и выходящий как на центральную улицу, так и во двор. Да, тот балкон был чудесен! «Майский день – именины сердца», – почему-то так он у меня ассоциируется до сих пор.