Владимир Полудняков - Эссе председателя городского суда Санкт-Петербурга

Но судьи все-таки есть, их стало больше. В 60-е годы в Советском Союзе судей было пятнадцать тысяч, а сейчас в России – около тридцати тысяч. Значит, все не так безнадежно, значит, приходят в суд грамотные юристы, понимающие, на какую работу они претендуют.

При всех трудностях и тяготах работы судьи есть два обстоятельства, которые привлекают юристов. Во-первых, для профессионала-юриста судейская деятельность представляется наиболее разносторонней и творческой. Из специалистов узкого профиля они трансформируются в юристов-универсалов, набирают опыт, знания за счет разнообразия судебных дел. А это всегда интересно и не рутинно.

Во-вторых, любой человек, работник, специалист испытывает удовлетворение, видя результаты своего труда. Перебирание бумажек, занудность, ничегонеделание на работе, отсутствие завершенности, незаполненность рабочего времени– это развращающее, угнетающее безделье приводит к деградации любого человека. И он превращается в лентяя, потребителя, аморфную личность. У него отсутствует интерес к службе, пропадают амбиции. Претензии на содержание становятся неадекватными коэффициенту полезной отдачи. Появляется комплекс неполноценности либо непонимание этого несоответствия. Отсутствие перспективы, порожденной бессмысленностью, ненужностью своей деятельности, обязательно доводит человека до «болотного» уровня. Активная жизненная позиция пропадает незаметно, последовательно и в итоге такие люди считают себя незаслуженно обиженными окружающими и судьбой.

Всего этого удается избежать судье, поскольку его работа настолько конкретна и однозначна, предметна, что в ней он реализует себя полностью и очень результативно. Как художник, закончив прекрасную картину, токарь – сложную деталь, скульптор – завершенную миниатюру, кулинар – изысканное блюдо, судья от начала и до конца лично, самостоятельно создает законченное изделие – судебное дело. Он автор этого юридического произведения. И не имеет значения – мелкое ли это дело о взыскании алиментов или чрезвычайно отягощенный нюансами имущественный спор, материал о мелком хулиганстве или групповое, многотомное бандитское дело, – судья выносит решение или приговор, ставит точку. Обязательность его вердикта– не декларация, а реальность, имеющая самые серьезные правовые последствия.

Самодостаточность – одно из самых важных качеств, необходимых человеку для реализации себя в жизни, в обществе. Творчество и результат– составляющие, важные для достижения самодостаточности. Эти принципы– суть судейской профессии. Тот, кто этого достигает, остается судьей многие-многие годы, а начинающие, руководствуясь этими принципами, с большой долей вероятности не свернут с начатого пути.

Именно по этим причинам должность судьи является уникальной, специфической среди чиновничьего люда. Судьи не любят, когда их называют чиновниками, и в этом есть определенный резон. Ведь они занимаются самым настоящим производством. Да и сами их действия называются гражданским, уголовным и административным судопроизводством.

Когда судья ощущает удовлетворение от своей деятельности, несмотря на объективные трудности, он становится настоящим судьей. Практика показывает, что судья начинает соответствовать всем требованиям своей профессии через 6–7 лет с начала своей карьеры. Разумеется, есть исключения, но в основном это оптимальный судейский стаж для профессионала.

Обычно судьи уходят со своей должности по истечении так называемого испытательного трехлетнего срока, на который их назначают в первый раз. За это время определяется не только профессионализм, умение работать с людьми и делами, но и внутреннее состояние судьи, его соответствие статусу судьи.

На должность судьи, в общем-то, попасть нетрудно. Не нужны ни блат, ни деньги, ни родство. Вакансии есть всегда. Нормальное здоровье, отсутствие компромата, квалификационный экзамен – все это обычно, как и для многих других профессий и должностей, даже конкурсы, объявляемые на судейские должности, дают в итоге, как правило, одну кандидатуру на одно место, так как другие кандидаты просто не появляются, несмотря на то, что перепроизводство юристов очевидно.

Иная ситуация с должностями председателей судов: досрочно никто с этого поста добровольно не уходит, конкурс на свободные места реален и порой достаточно жесток. Такое положение было не всегда, а лишь последние десять – двенадцать лет. Прежде отбор проходил кулуарно, в партийных кабинетах.

Парадоксально, но принципы подбора кандидатов на судейские должности как раньше, так и теперь, одни и те же. Изменилась форма: вместо партийных функционеров кадровые вопросы решают сами судьи, вместо тихих единоличных согласований – публичные, гласные решения. Но критерии: знания, опыт, авторитет, порядочность претендента и никаких протекций, обусловленных материальными или моральными посулами, – остались прежними. Более того, в дореформенные времена отбор юристов в судьи, несмотря на постоянный дефицит желающих, был всегда жестче, требовательнее, чем теперь. Комплексные, глубокие проверки гарантировали то, что в судьи не мог попасть человек, обремененный проблемами, которые в будущем могли стать поводом, причиной давления или шантажа с чьей бы то ни было стороны.

Среднее и старшее поколение помнит, что даже слухов о коррумпированности судей не было. За сорок лет работы мне известен в прошлом лишь один случай взятки судьи. Женщина-судья районного суда позарилась на золотую цепочку и немедленно попала под суд.

Можно критиковать тогдашние методы, удивляться способам, подходам к решению кадровых вопросов, но в логике и эффективности преобладал устойчивый рационализм. Судьи, пришедшие в 50-70-е годы, прослужили по двадцать-тридцать лет. А вот те, кто начал свою карьеру в 80-е годы, больше двадцати лет и не выдержали.

Разумеется, есть и исключения. Речь же идет об основной массе судейского корпуса. Не случайно тем, кому за шестьдесят, составляют в районных судах не более одного процента, а в областных – не более пяти процентов.

Как ни оценивай историю, ошибок в подборе судейских кадров было значительно меньше. Например, сейчас никто не придает особого значения семейному положению кандидата в судьи. Наверное, это правильно, так как не это главное для определения годности к судебной работе. А тогда разведенному юристу могли и отказать: сможет ли объективно разобраться с семейными делами граждан судья, не сумевший сохранить собственную семью? Может быть, это наивно, возможно – тоталитарно, но это одна из комплекса оценок, данных, которые иногда препятствовали водворению на судейский подиум.