Владимир Большаков - Кофе и круассан. Русское утро в Париже

Вид на площадь Трокадеро с Эйфелевой башни. Название площадь получила от Холма Трокадеро, на котором расположена, а он, в свою очередь удостоился им в честь победы французов в 1823 году при осаде форта Трокадеро, принадлежащего испанцам

Только ли зрелища ради он проводится? Нет, есть цели и чисто практические, хотя и возвышенные. Французы – дотошные люди. С помощью своей отлично налаженной службы социологических исследований они выявили, что вопреки широко распространенному мнению месье Дюпон не столь уж и большой знаток музыки и далеко не часто поет.

Цифры же вот какие. Лишь в 36,6 процента семей есть хотя бы один музыкальный инструмент. Лишь 15,5 процента французов заявили, что они поют довольно часто, при этом чаще всего это либо молодежь 20–24 лет, либо те, кому за 60, за 70. Парижане, как выяснилось, самые певучие: в провинции поют реже. Наверное, потому и выбор праздника пал именно на Париж.

Выяснили социологи и кого французы знают из классиков. Оказалось, что 45 процентов французов знают имя Бетховена, 37 процентов – Моцарта, 23 процента – Шопена, 22 процента – Баха, 15 процентов – Шуберта, 13 процентов – Листа, 9 процентов – Вагнера, 8 процентов – Вивальди, 7 процентов – Брамса, по 6 процентов пришлось на Равеля и Верди, Шумана и Чайковского. Но самое интересное, что французские композиторы во Франции как раз меньше всего и известны. Всего 7 процентов опрошенных несколько лет назад знали Берлиоза, 6 процентов – Равеля, 5 процентов – Дебюсси и всего 1 процент – Бизе. В чем тут дело? Как выяснилось, в довольно ограниченном числе слушателей классической музыки. Лишь 4,2 процента французов посещают концерты симфонических оркестров более-менее регулярно. А об опере и говорить не приходится – это удовольствие весьма дорогое. Тем не менее театры с классическим музыкальным репертуаром не пустуют. В среднем, в ходе театрального сезона, во Франции показывают до 600 оперных спектаклей, 952 драмы и комедии, 76 оперетт, 703 балетных спектакля. В целом эти спектакля посещают около 2 миллионов человек. Неплохо вроде бы. Но, увы, статистические показатели здесь улучшают не французы, а многочисленные туристы и живущие подолгу во Франции иностранцы.

… В день седьмого Праздника музыки гигантской сценой стала вся столица Франции. Театр по имени «Париж» посетили миллионы зрителей. Праздник открылся исполнением Пятой симфонии Шуберта, а вот что было исполнено под финал, сказать трудно. Праздник закончился с рассветом.

В полночь по традиции мы дарили друг другу подарки. Заранее запаслись? Да нет! Подошел уличный торговец. На руке у него висели светящиеся нитки, на каждой из которых, переливаясь, мерцала нота до. Ну как было не купить?!

Французы, кстати, обожают делать подарки и, конечно, еще больше их получать. Для этого создана целая индустрия, сеть специальных магазинов, где все так уложат и завернут, что и пустячок покажется шкатулкой из пещеры с Острова сокровищ. Французы, надо признать, и умеют принимать подарки, не благодаря униженно, а всегда с достоинством, не визжа от восторга, что бы ни подарили…

Народный характер не поддается поверке логикой и статистикой, что справедливо для любого народа. И то, и другое годно лишь для подтверждения каких-то закономерностей, и только. Как-то раз я увидел в Париже рекламу, которая вдруг неожиданно помогла мне понять то, что раньше, мягко говоря, озадачивало. На рекламном щите, разделенном надвое, были изображены две женщины. Одна – в синей блузе, с решительным выражением лица, со щеткой в руке и с таким напряжением во всей мужеподобной фигуре, что ясно было: костьми ляжет, но то, что ей поручено вычистить (а рекламировалось как раз средство для очистки кафеля и эмалированных раковин), вычистит. Это подтверждала и надпись, осуждающая не столько женщину в блузе, сколько некий безымянный порошок для чистки: «Без удовольствия и с напряжением». Прямо как в известной песне ансамбля «Наутилус Помпилиус» про нас: «Здесь женщины ищут, но находят лишь старость. Здесь мерилом работы считают усталость». Из другой половинки рекламы смотрела кокетливая «типичная француженка», уже «почистившая перышки», хорошо причесанная и загримированная. Она тоже держала в руке порошок, но только тот, который соответствовал и надписи, и ее французскому характеру: «Без напряжения и с удовольствием!»

Суть французского подхода к любой работе, видимо, определяется таким понятием, как «искусство жить», о котором кратко упоминал и Фонвизин. Французское «искусство жить» совсем не имеет ничего общего с принятым у нас понятием «умение жить», в которое, как правило, мы вкладываем подтекст отрицательный. Во Франции это, прежде всего, искусство получать от жизни максимум удовольствия, уметь наслаждаться ею во всех аспектах и проявлениях. Человек, обладающий этим искусством, должен, прежде всего, обладать хорошим вкусом во всем. Это и умение подать себя, со вкусом одеться и обставить соответственно свою квартиру, обустроить свой загородный дом и сад. В этом причина огромной популярности многочисленных иллюстрированных журналов мод, альманахов с описанием интерьеров и наставлений по дизайну.

Во Франции ежегодно проводится конкурс на звание «Лучший рабочий». На коньячном заводе Камю в городе Коньяк меня познакомили с лауреатом этого конкурса 1995 года. Им оказался работающий у Камю бочар, мастер по производству и ремонту дубовых бочек для выдержки и хранения знаменитого коньяка. Ему платят, как хорошему инженеру, потому что таких специалистов – по пальцам перечесть. Платят за искусную работу.

Только во Франции, где мастерство кулинара достигло степени искусства, могли выбрать действительным членом Французской академии профессора кулинарии и известного шефа-повара. В роскошных французских ресторанах, таких, как «Тур даржан» в Париже или «Усто Боманьер» неподалеку от Нима шеф-повар работает над каждым блюдом, как художник над полотном. Шедевры французской кухни – это действительно плод вдохновения и творчества.

В искусство жить входит и умение вкусно поесть и выпить. Отсюда бесконечное, беспроигрышно раздражающее иностранцев обсуждение меню в ресторанах, которое непременно сопровождает любой званый обед вне дома. Француз обсудит все. И совпадает ли паштет с горячим, и какой лучше попросить соус, а также как поджарить хлеб. Как лучше всего подать и приготовить мясо: хорошо прожаренным, средне или с кровью, на медленном огне или быстром, на сковородке или на гриле. Ну а уж когда дело дойдет до того, каким это все вином запивать, как тут вообще разворачиваются дебаты, как на римском Форуме. У каждого уважающего себя француза непременно есть табличка (ее обычно дают постоянным клиентам во всех винных погребах и магазинах бесплатно), на которой указаны сорта вин и годы, в которые они наилучшим образом удались. Сверившись с ней и снова поспорив, выберут, наконец, и вино, соблюдая все правила и тонкости: белое «Шабли» или «Пуйи фюме» – к устрицам, розовое анжуйское – с филе утиной грудки, а вот красное божоле, бургундское либо бордо, так это только с мясом. Да и то не со всяким. К бифштексу – одно, к мясу в «рокфоре» – другое, а с трюфелями, так третье. В особо дорогих ресторанах в подобной дискуссии, а обычно в таких заведениях роскошные винные погреба, непременно примет участие и «сомелье», т. е. знаток и дегустатор вин. Отдельно проконсультирует желающих отведать сыры и «фромажье», а кондитер-специалист по десертам даст исчерпывающую информацию, что из сладкого лучше взять в зависимости от того, что съедено в виде закусок и горячего и что под это выпито.