Кирилл Фролов - Сакральные смыслы Новороссии. Церковные и цивилизационные расколы в Новороссии, на Подкарпатской Руси и Украине

Советская власть продолжала политику «украинизации» и после второй мировой войны. В те же годы в результате операции «Висла» было депортировано более 230 тыс. лемков – карпаторусской народности, традиционно русофильски ориентированной. Массовым репрессиям подверглись карпатороссы, обитатели западной части Карпат. А ведь закарпатские русины, несмотря на многовековые усилия по их ассимиляции и неоднократный геноцид, всегда были в авангарде русофильского движения. Так, в 1939 году на местном референдуме 82 % населения высказались в поддержку русского языка. Однако карпаторусская элита была уничтожена при Сталине без всякой амнистии, а закарпатские русины переименованы в «украинцев». Отметим также, что именно советская историческая наука легализовала терминологический и понятийный аппарат «самостийной» школы, замалчивая, за редким исключением, подлинно национальную, общерусскую историко-культурную парадигму. Показательно: в СССР в каждом городе были памятники и улицы имени Тараса Шевченко, но в то же время «талергофская трагедия», карпато-русская борьба, большевистская политика украинизации – все это оказалось наглухо закрыто в зоне умолчания.

Территории Днепропетровской, Запорожской, Херсонской, Николаевской и Одесской областей, колонизованных императрицей Екатериной Великой и именовавшихся Новороссией, были присоединены в 1922 году к Украине большевистским режимом волюнтаристским путем. Тогда же, в 1920-е годы большевиками была проведена первая насильственная украинизация, ставшая геноцидом русского большинства этих территорий – в Новороссии были закрыты и запрещены газеты на русском языке, практически не осталось русских школ. В «независимой Украине», даже при «пророссийских» Кучме и Януковиче Новороссия подвергась этноциду. Политика большевиков была продолжена властями независимой Украины, грубо попирающей стандарты международного права, отказывающей русскому языку в праве на государственный статус, запрещающей даже историческое наименование наших Земель – имена Новороссия, Таврия, Славяно-Сербия де-факто запрещены к употреблению. Русский язык запрещен даже в Луганской области – родине его великого исследователя Владимира Даля! Так уничтожается наша историческая память и национальное самосознание! Гуманитарный этноцид усугубляется экономической эксплуатацией. Донбасс и Новороссия кормят всю Украину, но бюджет перераспределяется в пользу западных областей. Президент Кучма, которого поддержал Юго-Восток, цинично обманул нас и не ввел ни государственный статус русского языка, ни развернул свою политику в сторону братской единоверной России! Новороссия чужая на любой Украине и несовместима с ней. Но Новороссия сопротивлялась всегда. В первую очередь – новомученики Русской Церкви в Новороссии. Их жития собраны в книге протоиерея Николая Доненко «Наследники Царства» (Симферополь, 2000 г.).

Приведем свидетельство о Херсонском священномученике, протоиерее Иоанне Скадовском.

На допросе в НКВД на вопрос «Как вы относитесь к дореволюционной России» он ответил следующее: «Я националист и люблю Россию. Я люблю Россию в том виде, в каком она существовала до революции, с ее мощью величием, с ее необъятностью, с ее завоеваниями. Происшедшее после революции дробление России и, в частности, выделение Украины, Белоруссии и т. д. я рассматриваю как явление политического упадка, тем более печального, что для этого дробления нет никаких оснований. Украинцы и русские всегда составляли единое целое. Украинцы и русские один народ, одна нация, и выделять Украину в какой бы то ни было форме из общего целого нет никаких оснований» (Цит. соч., стр. 273). Одесская епархия Русской Церкви стала оплотом Русской Церкви в Новороссии, ее лучшие люди, были сожжены нацистской хунтой 2 мая 2014 года в Одесском доме профсоюзов. Вдумаемся в слова святого мученика Новороссии отца Иоанна Скадовского о том, что «украинство» – это следствие деградации, отпадения от православного русского мира. Новороссия – это Русь борющаяся, идущая на мученичество и на бой за Русь Святую и веру православную. Поэтому Новороссия никогда не объединится с Украиной, даже в форме конфедерации. Принципиально, ибо само «украинство» для Новороссии – это отступники, предавшие Православную Русь и устраивающие в Новороссии новый Талергоф (концлагерь в Галиции, где уничтожались те, кто не отрекся от Православной Руси). Для Новороссии как нельзя актуально звучат слова мучеников Талергофа столетней давности, Вспомним эту актуальнейшую историю. В ответ на рост русского возрождения в подвластных ей областях Австро-Венгрия развязала геноцид.

Сначала было проведено несколько показательных процессов над священниками и мирянами, переходившими в православие и говорившими по-русски. Это так называемые «Процесс Ольги Грабарь» (1882), первый и второй Мармарош-Сигетские процессы (1912–1914) над закарпатскими крестьянами, целыми селами переходившими в лоно Православной Церкви (более 90 человек осуждены, тысячи крестьян несколько лет жили на осадном положении), процесс Максима Сандовича и Семена Бендасюка (1914), процесс доктора богословия Ф. Богатырца и «Дело братьев Геровских» на Буковине (1912–1914).

Затем, когда разразилась первая мировая война, начался массовый антирусский террор. Была создана сеть концлагерей. Самый известный из них – Талергоф, близ г. Грац в Австрии. В первое время было уничтожено более 60 тыс. человек, более 100 тыс. бежали в Россию, еще около 80 тыс. было уничтожено после первого отступления русской армии, в том числе уничтожено около 300 униатских священников, заподозренных в симпатиях к православию и России. Эти сведения приводит польский депутат Венского парламента А. Дашинский. (Все русские депутаты этого парламента были расстреляны; «Временник», Львов, 1938 г.)

Вот что писал об этих событиях галицко-русский историк В. Ваврик: «Австро-мадьярский террор сразу на всех участках охватил прикарпатскую Русь… Наши братья, отрекшиеся от Руси, стали не только прислужниками Габсбургской монархии, но и подлейшими доносчиками и даже палачами родного народа… они исполняли самые подлые, постыдные поручения немецких наездников. Достаточно взять в руки украинскую газету «Д1'ло», издававшуюся для интеллигенции, чтобы убедиться в этом окончательно. Сокальский уезд был поленом в глазах «украинских патриотов», поэтому доносы с их стороны сыпались на русских людей, как град из черной тучи… Педагог Стенятинский выдавал видных, деятельных крестьян в околице… В селе Маковисках на своих прихожан доносил священник-униат Крайчик. В селе Сосница «мужи доверия» украинцы Михаил Слюсарь, войт Михаил Кушнир и другие донесли на своих односельчан, на основании их доноса крестьян повесили… Двоих – Николая Смигоровского и Андрея Гардого мадьяры-уланы привязали к своим седлам и волокли четыре километра до села Задубровы и обратно, потом повесили на вербах. В Станиславской тюрьме на Дуброве расстрелы шли с утра до вечера…Талергоф… В дневниках и записках талергофских невольников имеем точное описание этого австрийского пекла. Первую партию русских галичан пригнали в Талергоф 4 сентября 1914 года. До зимы 1916-го в Талергофе не было бараков. Сбившийся в кучу народ лежал на сырой земле под открытым небом, выставленный на холод, мрак, дождь и мороз… Священник Иоанн Мащак под датой 11 декабря 1914 года отметил, что 11 человек загрызены вшами. По всей талергофской площади повбивали столбы, на которых довольно часто висели и без того люто потрепанные мученики, происходила «анбин-ден» – славная немецкая процедура подвешивания за одну ногу. Изъятий не было даже для женщин и священников…Но все-таки пакости немцев не сравнятся с издевательствами своих же. Немец не мог так глубоко влезть своими железными сапогами в душу славянина-русина, как этот же русин, назвавший себя украинцем, вроде официала полиции г. Перемышля Тимчука, доносчика и палача, который выражался о родном народе как о скотине. Он был правой рукой палача Пиллера, которому давал справки об арестантах. Тимчука, однако, перещеголял другой украинец – униатский попович Чировский, обер-лейтенант австрийского запаса… Все невольники Талергофа характеризуют его как профессионального мучителя и палача». (В.Ваврик «Терезин и Талергоф». – Филадельфия, 1966 г.) А вот свидетельство еще одного узника Талергофа, М.А. Марко: «Жутко и больно вспоминать о том тяжком периоде близкой еще истории нашего народа, когда родной брат, вышедший из одних бытовых и этнографических условий, без содрогания души становился не только на стороне физических мучителей части своего народа, но даже больше – требовал этих мучений, настаивал на них… Прикарпатские «украинцы» были одними из главных виновников нашей народной мартирологии во время войны» (Галицкая Голгофа. – США, Изд. П.Гардый, 1964).