Коллектив авторов - Год в гареме Дубая. «Золотая клетка»

Я понимала, что девушкам до смерти надоело их общество в своих шатрах, к тому же любопытно, что я за птица, но мне-то каково? Сначала я была визитам даже рада, поскольку это возможность познакомиться со многими, не нарываясь на Лиану. Но быстро поняла, что визиты ею и организованы. Говорить с красавицами, озабоченными только своими надеждами или чужими успехами, практически не о чем, они даже не знали, где именно находится оазис (сюда нарочно набирали таких дур?). Рассказать мне о порядках Асият могла куда лучше, а эти являлись, как сказала моя подружка-служанка, «пощипать».

– Что пощипать, Асият?

– Разве ты не видишь? Они приходят, чтобы что-то испортить.

– Да ладно тебе!

И сразу поплатилась за свое нежелание прислушаться к словам мудрой Асият.

Она налила ванну и отправилась за полотенцами к Раисе (завхоз, однако!), а я пыталась придумать, как выпроводить двух надоедливых особ, поскольку принимать ванну в их присутствии не собиралась. Был уже поздний вечер, они все не уходили и не уходили, а пена оседала…

Одна из девушек чем-то отвлекла меня в гостиной, где была вторая, не знаю, позже я поняла, что в ванной.

Традиционное арабское приветствие. Носами трутся так, что те сплющиваются!

Наконец гостьи ушли, я с облегчением вздохнула и принялась раздеваться. Что заставило меня сдуть часть пены в сторону, сейчас уже не помню, кажется, захотела посмотреть уровень воды. Очень удачно потому, что вода оказалась… синей!

Не голубой, как в бассейне из-за цвета дна, не лазурной, как в море, а просто синей в ослепительно белой ванне!

Сзади ахнула Асият. Мне в ванну вылили краситель индиго! Сунь я туда хотя бы ногу – отмывалась половину оставшейся жизни!

Я рванула пробку, чтобы выпустить воду. Потом мы с Асият в четыре руки спешно драили ванну, но голубой налет так и остался. Это окончательно вывело меня из себя, я отправила Асият за Раисой.

Та пришла, кипя от ярости, было поздно, и надсмотрщица явно собиралась спать. Недоуменно посмотрела на поголубевшую ванну, потом, видно, поняла в чем дело. Под никабом выражение лица не видно, но в глазах мелькнуло что-то грозное.

– Раиса, запретите всем этим, – я кивнула на шатры девушек, – приходить в гостевой шатер. Если они будут пакостить мне, это одно, но если испортят гостевой шатер, пострадаете и вы тоже.

Очень хотелось сказать, что я сейчас позвоню Сауду и все расскажу, но я сдержалась. Жаловаться Хозяину на мелкие пакости девушек несолидно, к тому же такой рычаг давления стоило оставить на более серьезный случай. Я не сомневалась, что он произойдет.

Сработало – соседки в шатер больше ни ногой, но стали подбрасывать разную дрянь в окна.

В первый раз это была дохлая птица, из-за чего некоторое время в спальню невозможно войти от вони. Мы в трудом разыскали погибшую птичку за занавеской окна.

Второй – конский навоз.

А вот в третий… О третьем расскажу позже. Как и о том, почему и как со мной воевал весь гарем. Смертным боем воевал, между прочим.

Арабы не носят носки, ну разве что в «жуткие» морозы, когда всего 20 градусов выше нуля.

На ногах обычно кожаные шлепанцы, а надевать их с носками неудобно.

Как вы думаете, сколько шлепанцев у «нормального» локала?..

Их даже не моют – сразу выбрасывают, потому что намокшая, а потом высушенная кожа будет жесткой. В результате на стройках можно встретить чернорабочих, получающих гроши, в дорогущих кожаных шлепанцах, правда, основательно покоробленных.

К европейскому костюму локалы надевают и носки, и отменные туфли согласно последнему писку моды и от лучших дизайнеров обуви. И такие туфли выбрасывают только в случае выхода их из моды, то есть тоже часто. Куда выбрасывают, не знаю, филиппинцев в кожаных туфлях не видела.

На крыше меня в покое тоже не оставили. Когда после первого же плэнера среди разложенных фиников пришло время спускаться, оказалось, что лестницы просто нет, ее сбросили! Оставалось прыгать или звать на помощь. Я понимала, что из-за каждого куста за мной следят насмешливые глаза, так и ждут, чтобы поиздеваться.

Прикинула высоту – вполне преодолимо, можно повиснуть на руках и прыгнуть, но что делать с карандашами? Будь внизу песок или трава газона, они смягчили бы удар, но там утрамбованная земля. Карандаши можно ронять только один раз, после этого точить их будет бесполезно, даже самый жирный грифель легко ломается при ударе. А у меня с собой ничего, во что можно бы завернуть.

Пришлось оставить папку и карандаши на крыше, а самой повиснуть на руках и спрыгнуть. Лестницу я подняла, хотя и с трудом, приставила обратно, залезла снова и спустилась со своим сокровищем.

И что теперь, не лазить на крышу? Но терять такую возможность побыть в стороне от остальных, жалко. Рисовать в шатре, куда то и дело кто-то входил со своей болтовней, невозможно.

Я вспомнила о пальме. Она росла близко к зданию, значит, по ней можно попробовать спуститься.

На следующее утро папка с бумагой и завернутые в ткань карандаши лежали в сумке за моей спиной. И когда лестница оказалась не только сброшена, но и оттащена в сторону, я попыталась спуститься по стволу пальмы. Делают же это сборщики фиников, значит, и я смогу. У меня с детства воспитан японский принцип «могу – не могу», я все могу.

– Менталитет японца:

– Если это может сделать кто-то другой, значит, это могу сделать и я.

– Если этого не может сделать никто, значит, я просто обязан это сделать. И сделаю!

Менталитет араба:

– Если это может сделать кто-то другой, вах, пусть он и делает!

– Если этого не может сделать никто, то почему должен пытаться я?

Не знаю, как японцы, но про арабов верно, араб действительно не станет делать того, что может не делать.

С точки зрения европейца это лень, а для араба – сохранение жизненной энергии.

Не знаю, как это выглядело со стороны, но я предпочитала окно своей спальни двери в шатер, каталась на лошади и залезала на крышу по стволу финиковой пальмы.

Лиана попыталась поднять меня на смех, мол, это очень женственно!

В ответ я посоветовала сбросить десяток-другой килограммов, чтобы задница проходила в окно, а лестница не развалилась от тяжести, и тоже попробовать мой способ передвижения. Это было не совсем справедливо, у Лианы если и имелись лишние килограммы, то располагались исключительно приятно – действительно на бедрах (при тонкой талии) и на груди. Но женственность какая-то рыхлая, я такую не люблю. Сауд, наверное, любит, если приезжает к Лиане.