Зоя Выхристюк - Женский взгляд на мужской характер

Владыка Феофан был невероятно мобилен. Епархия была огромна по своей территории, и он проводил сутки на колесах. Могу точно сказать, что себя он не щадил. Как-то Валерий Гаевский рассказал, что в самолете встретился с Владыкой, который куда-то по делам перемещался, будучи совершенно больным (с температурой 39 градусов), не придавая этому вообще никакого значения. Его поразительная выносливость, стоическое преодоление невероятной усталости меня всегда поражали. Помню, с визитом на Кавминводы прибыл Патриарх и Папа Александрийский Феодор. Был праздник Успения Богородицы. Торжественную службу в храме под открытым небом во Второ-Афонском Свято-Успенском мужском монастыре служили вместе Патриарх и Владыка. Три часа службы, потом прием гостей. Я устала невероятно! Договорилась об интервью с патриархом, но должна была созвониться дополнительно с Владыкой. Звоню на следующий день, часов в десять утра. По мобильному. Отвечает голос, в котором я с трудом узнаю Владыку. Знаете, когда от безмерной усталости меняется тембр, и кажется, из ничего возникает боль-не боль в горле? Голос был таким. Я спросила, что случилось, может, разбудила невзначай. А он говорит: «Что ты, я давно на ногах». Как выяснилось, после службы был еще День города в Ессентуках, где на театральной площади мэр Константин Скоморохин просил поприветствовать жителей, а потом был юбилей Гайоза Макиева, руководителя крупного федерального дорожного предприятия, много помогающего в обустройстве дорог к храмам. Ну не мог он не быть там! Чувство долга и умение дружить у Владыки были всегда. Вот практически и свалился от нечеловеческой усталости!

Но не только в дни празднеств и торжеств он оказывался в нужном месте. Вспомните трагедию в Беслане! Весь мир обошли фотографии, когда Владыка в подряснике, окровавленный, помогал пострадавшим. А потом годы он буквально нянчил бесланских матерей, потерявших своих детей в этой жуткой, потрясшей всех трагедии. Он всегда подчеркивал после этих событий, что все территории епархии для него важны, дороги, но Осетия – на особом счету. А как он там проводил массовое крещение прямо в озере, находящемся неподалеку от монастыря! Сотни людей прошли через этот обряд благодаря Владыке Феофану! И, опять же, в дни трагической пятидневной войны в Южной Осетии Владыка был рядом, не оказался в стороне – в монастыре, по пути к Рокскому тоннелю, организовал питание, приют для беженцев и военнослужащих. А потом именно он ездил по миру, рассказывая правду об этой войне.

Он мог влюблять в людей, которых полюбил сам. Однажды на каком-то очередном приеме в епархии он так представил Юнус-Бека Евкурова, президента Республики Ингушетия, что не проникнуться к нему уважением было невозможно! Владыка пришел навестить его в подмосковном госпитале после покушения. Евкуров говорил, что не держит зла и не собирается мстить, более того, готов сам использовать свой авторитет и статус, чтобы ходатайствовать об отмене наказания совершивших это, если придут с повинной и, главное, дадут гарантии, что сложат оружие. А потом в конце визита, когда Владыка попрощался, чтобы уходить, израненный, не восстановивший силы Юнус-Бек, невзирая на возражения Владыки, встал и проводил его до выхода из госпиталя.

Он был очень разный, Владыка. И мои взаимоотношения с ним были такие же. Всегда знал, что я критично оцениваю все, и он не составляет исключения. Я ему предлагала неоднократно сделать интервью с провокационными, «еретическими», как я их назвала, вопросами. Владыка не отказывался, просто до этого дело не дошло. Но он неизменно говорил: «Зоя, меньше думай, больше верь!» И с чувством юмора у него все было хорошо.

Подшучивал, намекая на мою девичью фамилию – Ересько, которую я умудрилась сменить на мужнюю – Выхристюк.

И всячески показывал, что храм – это место отнюдь не только для греховных слезных покаяний. В храм можно входить и с благодарной радостью.

Как-то в монастыре в день Успения Богородицы на торжественной трапезе в келейном корпусе запел хор семинаристов, и я, растроганная, утирала слезы. Особенно, когда запели про коня – «Сяду я верхом на коня. Ты неси по полю меня…» Любимая из их репертуара. Владыка посмотрел на меня и во взгляде я прочитала: «Заставь дурака Богу молиться, так он и лоб разобьет. Ну не до такой же степени, Зоя…» Или мне это показалось.

Но был момент, за который я как главный редактор ему особо признательна. После войны в Южной Осетии, будучи членом Общественной палаты РФ, как епископ, почти свидетель войны Владыка летал по миру. Тогда очень важно было развеять миф о нападении России на Грузию. Мы договорились об интервью. И все никак не получалось встретиться. Макет номера уже практически готов, а в нем дырка – отсутствующее интервью

Владыки. Он из Берлина добирался через Москву в Цхинвал (это, по-моему, было в канун концерта в столице Южной Осетии симфонического оркестра под управлением Валерия Гергиева). И мог бы лететь на Беслан. Но! Он обещал! Прилетел в Минеральные Воды, дал интервью прямо в аэропорту, пересел в машину и уехал дальше, в Осетию. А потом, когда согласовывал текст, еще и пошутил: «Да я так умно и не говорил, как ты написала». Разве можно такое не ценить! Да я обожаю Владыку!

Он сделал немало, чтобы морально поддержать меня как главного редактора журнала: ввел в свой ближний круг, сделал постоянной участницей епархиальных приемов. На прием приглашается около 200 человек из всех республик Северного Кавказа! Из Ставропольского края, конечно, людей больше. Кроме тех, кого я уже упоминала, всегда были руководители силовых ведомств, как минимум, края. Из всех присутствующих не более двадцати – женщины. Человек пять – руководители СМИ. И я в том числе. Попасть на такой прием всегда престижно. Он помог фактически осуществить цель – вхождение во властные структуры, которая ставилась изначально. При практически полном невнимании к изданию со стороны правительства края он показал, какое место среди краевых, как минимум, СМИ журнал занимает по своему уровню. Для него кроме официального статуса человека или структуры важен был уровень глубинный, сущностный. А иногда мне еще в этом высоком собрании предоставлялось слово!

Нет, конечно, несопоставимо реже, чем Людмиле Леонидовне Редько! Ни один прием практически не обходился без ее спича. Но она и была всегда на уровне! Она готовилась – внешне, содержательно, в выборе места дислокации во время фуршета. И всегда говорила умно, хорошо поставленным голосом, с чувством высокого достоинства! Как-то Владыка попытался ее прервать, потому что она начала говорить и о нем. Что сделала Людмила Леонидовна в столь высоком собрании? «Владыка, вы мне слово дали? Я его взяла! Прошу не перебивать!» Кому было бы позволительно такое? Только ей! Но и по ней Владыка как-то прошелся на одном из приемов. Предложили для приветствия выйти в центр представителям женской части присутствующих. На этот раз Владыка дал слово молвить, по-моему, министру образования края Алле Золотухиной (она в то время сменила пост заместителя председателя правительства края на министерский портфель). Но пока дамы в центр зала стекались, Владыка отпустил замечание в адрес самой Людмилы Леонидовны (она была в брюках): «Ну ты, мать, и нашла во что вырядиться!» Я была рядом и видела ее реакцию растерянности, невозможности ответить, неловкости. Она промолчала, но через пять минут незаметно, не привлекая к себе внимание, покинула собрание. Мне кажется, что они как-то шлифовали личности друг друга, воздавая должное потенциалу и значимости визави. Кстати, на этом приеме Владыку буквально «несло», если такое словечко уместно в данном контексте. В череде вышедших вперед на противоположном фланге от меня оказалась очень красивая, обаятельная женщина, которую на этом приеме я увидела впервые. Владыка, представляя ее, сказал, что она – предприниматель и, более того, его землячка. А потом говорит: «Посмотрите на нее – какова! Курянка! Белобрысая (а женщина – красотка на самом деле)…» И еще что-то добавил в том же духе. Ну Людмилу Леонидовну стерпеть я могла – она себя защищать может! Уж это я знала точно! Но когда Владыка дважды смачно повторил слово «белобрысая», а дама вся залилась краской, тут я уже не сдержалась и сказала достаточно громко: «Не белобрысая – белокурая!» Владыка настаивает на своем: «Не белокурая – белобрысая!» Мне почему-то по голове не досталось, хотя шанс был! Все это, конечно, в очень быстром темпе, мимоходом… Но хорош «мимоход»! Вот такой Владыченька бывал! Я предполагаю, что они с Людмилой Леонидовной горшки потом побили, думаю, она это так не оставила. Но на следующем приеме была в юбке.