Ирене Крекер - Несостоявшиеся судьбы. Из записок практикующей медсестры

Женщина в то время имела вес, далеко не соответствующий её телосложению и норме. Впоследствии выяснилось, что она не принимает пищу, боясь отравиться, не принимает медикаменты по той же причине. Как она впоследствии призналась врачам, какой-то ласковый голос нашёптывает ей, что она может, а что не должна.

Сыну она, как-то уже проживая в отделении, призналась, что всегда голодна, но не имеет права на приём пищи. Это была, пожалуй, главная причина, почему ей был судом назначен опекун, отвечающий за её здоровье, имеющий право в какой-то степени решать её судьбу по вопросам здравоохранения.

Сначала она была определена в дом престарелых, позже – в клинику. Она продолжала отказываться от приёма лекарств, что могло привести к непредсказуемым последствиям, так как она имела повышенное давление, кроме того, находясь в состояниии постоянного нервного возбуждения, имела проблемы при ходьбе. Трясущиеся руки выдавали её волнение: постоянно нарастающая дрожь не давала ей быть независимой во многих вопросах повседневной жизни, начиная с проблем приготовить себе бутерброд, взять в руки кружку с чаем, элементарно принять душ или вовремя переодеться.

Находясь в состоянии психического аффекта, женщина не отзывалась на своё имя. В это время она называла себя пчелой, говорила, что она не человек, не чувствует себя человеком. Пациентка пыталась в такие моменты найти собеседника, который мог бы понять, что творится в её душе, пыталась донести до каждого слушающего её, что она, не она, по крайней мере не та, за кого её принимают.

В течение нескольких последующих лет пациентка не хотела никого видеть. Она целыми днями находилась в уединении, лёжа нагая в постели, закрывшись с головой одеялом. В столовую она приходила всегда одетая со вкусом, но, как только возвращалась в комнату, сразу раздевалась и ложилась в постель, зашторив предварительно окна. Если бы ни старания персонала, она так бы и пролежала остаток жизни в кровати, наедине со своими мыслями и ощущениями. Однажды она рассказала психиатру, что голоса запрещают ей одеваться. Этим своим откровением пациентка помогла нам приоткрыть завесу невидимого, недоступного, дала возможность, хоть частично понять её поведение и войти в её положение.

Она находится до сих пор в состоянии постоянного внутреннего напряжения. Расслабление наступает только ночью. Как она сказала в доверительной беседе психиатру: «… страх отступает ночью, тогда мысли парят высоко над повседневностью». Женщина часто видит прекрасные сны, в которых она летит над миром как свободная птица, не боясь голосов, управляющих ею в действительности. В эти минуты она понимает, что значит быть счастливой.

Её состояние нельзя назвать депрессией. В настоящее время она проживает в двухместной комнате. Находясь одна, женщина наводит в ней свой порядок: вещам находит место в соответствии со своими представлениями и привычками.

Шторами она наглухо закрывает окна, отгораживаясь таким образом от живого мира. Её соседка по комнате большую часть времени проводит в столовой или в вестибюле. Моя героиня и на её территории наводит порядок, вплоть до перекладывания вещей в шкафу.

Почему-то моя пациентка ходит с закрытыми глазами. По-видимому, она их не совсем плотно закрывает, так как, выйдя из комнаты, медленно качаясь и останавливаясь почти на каждом шагу, находит столовую и только ей отведённый столик. Она часами молча сидит за этим столиком, часто не прикасаясь к еде. Если крупица попадает ей в рот, то, вероятно, она понимает, что этим уже ослушалась приказа голоса, за это её уже ждёт наказание, тогда она не может больше бороться с собой и невидимыми нам голосами и съедает, хотя бы бутерброд, с любовью приготовленный персоналом.

Я пытаюсь порой помочь ей перебороть этого невидимого и говорю негромко, что мне пришло откровение, если я возьму этот грех на себя, то она имеет право сегодня кушать. Как ни странно, это порой срабатывает, она медленно начинает есть. В последнее время за час до еды ей дают таблетку, после приёма которой женщина расслабляется и уже не в силах бороться с голосами. Проблема, вроде, решена, но какой ценой.

Женщина на всё реагирует с замедленной реакцией. Ей нужно время, чтобы осознать, о чём говорит собеседник и в то же время попытаться, сконцентрировавшись, дать вразумительный ответ. Поэтому она порой просит извинить её за медлительность. «Мне нужно время. Будьте терпеливей ко мне», – сказала она недавно врачу во время обхода.

Тогда же она призналась, что голоса запрещают ей разговаривать. Это её откровение помогло нам понять, почему она не всегда отвечает на вопросы, почему, даже порой улыбаясь, она всё же игнорирует требования персонала. Часто она только кивает головой или меняет выражение лица. Молчание золото, но порой кажется, что человек преднамеренно проверяет нервы окружающих, молча наблюдая за происходящим. Хорошо бы изучить язык жестов и мимики. В нашей работе это могло бы пригодиться. Так была разгадана ещё одна тайна поведения этой маленькой женщины из благополучной семьи.

Жизнь прожить – не поле перейти. Она родилась в семье по тем временам – полной. Отец умер в шестьдесят восемь лет. К тому времени она уже была замужем. Бог не обделил её и детьми. Правда, первый ребёнок, девочка, умерла в двухлетнем возрасте. Через год родился сын. В этом было её спасение, так думает она сейчас.

Замуж выходила по любви, но супружеский союз распался через восемь лет, так как она не хотела больше выносить побои мужа. С этого времени она стала матерью-одиночкой и поселилась с сыном у матери.

Такова в двух словах жизнь героини моего рассказа, в настоящее время находящейся в больнице после операции. По неосторожности или в результате непредвиденных обстоятельств, она упала, сломав тазобедренную косточку. Операцию перенесла стойко. Начался послеоперационный период. Проблемы ещё впереди, но радует то, что она выстояла, с теплом вспоминает в больнице о нас и мечтает поскорей вернуться под крышу дома, который стал ей родным.

Такова жизнь – таковы люди. Я думаю, что при более внимательном наблюдении за этой женщиной, можно сделать ещё много неординарных открытий. Её судьба заставляет серьёзно задуматься о проблемах психики, о бережном отношении к себе и людям, о вечных темах, разрешение которых нам пока недоступно. Не всё так просто, как на первый взгляд кажется, и я повторяю уже не в первый раз: «Все мы под Богом ходим».

Первая встреча с этой необычной женщиной произошла у меня ещё во время практики в психиатрической клинике. Пациентка показалась мне очень знакомой, позже я поняла, что она внешностью напоминала мне моих соотечественниц. Высокая, стройная, широкая в кости, не смотря на болезнь, всегда улыбающаяся своей открытой застенчивой улыбкой, на первый взгляд спокойная и дружелюбная – такой она осталась в моей памяти на последующие годы.