Игорь Ржавин - Заметки, очерки, рассказы. Публицистический сборник

Кто из нас не испытывал чувства одиночества и самоугнетения! Ведь у каждого нормального человека (или считающего себя таковым) «…бывают дни, когда опустишь руки, и нет ни слов, ни музыки, ни сил». У редких индивидов подобное состояние плавно переходит в горючее желание «уколоться – и забыться!». Совершенно отчаявшиеся сводят счеты со своей собственной жизнью более радикальным путем. Куда вы, ребята?! Не надо… Мы все ТАМ когда-нибудь будем, а ЗДЕСЬ кто будет «пыхтеть» за вас? А, главное, зачем обязательно куда-то «уходить»?! Другое дело – спросить самого себя: как могла эта гадкая мысль закрасться в голову и щекотать без того «загруженные» мозги? И вот, если уж не находишь ответа на «раздутый» тобою же вечный гамлетовский вопрос «То be or not to be?», смело звони по молодежному телефону Доверие 24—88—88! Будь спок, там тебя уже ждут, приятель! В этом нас заверила Елена Хорошилова, консультант-психолог областного центра социально-психологической адаптации и информации молодежи.

Первая часть нашей беседы с Леной была посвящена «армии любви» и «солдатам фортуны» – тем самым социально-неустойчивым группам молодежи, которые подвержены суициду, а потому должны привлекать к себе пристальное внимание. Итак.

– В редакционной почте «MB» нередки письма-откровения о необустроенности в семье, о разладах в любовных отношениях. Иногда даже пишут о намерениях совершить самоубийство на этой почве. Но газета выходит лишь раз в неделю… Насколько оперативна ваша помощь?

– Случается, человек звонит и говорит, что хочет уйти из этого мира. Что может сделать консультант: обычно он старается вывести на разговор о причине такого решения. То есть от эмоций переходит к конкретной информации. А, располагая сведениями, психолог действует по принципу зеркала: дает возможность отчаявшемуся еще раз все взвесить, посмотрев на себя при этом как бы со стороны.

Мы в этих случаях даем понять, что, помимо стоящей перед несчастным дилеммой: «уйти», либо жить в горестном мире, есть еще масса путей выхода из сложившейся ситуации. Этим самым как бы подталкиваем человека к выбору наиболее безопасного решения, а также пытаемся объяснить, что несчастная или неразделенная любовь, в принципе, совершенствует человека. Предлагаем таким людям подумать: не рано ли уходить от борьбы, не лучше ли поработать над собой и превратить свою несчастную жизнь в счастливую.

И вот не только подобные, но и любые другие обращения к нам приводят к одной мысли: у наших жителей, от мала до велика, нет понятия о психологической культуре. То есть, имеются какие-то навыки на подсознательном уровне, и только.

У большинства людей нет психологических знаний или хотя бы достаточного уровня элементарных понятий о психологии. Не случайно, оказавшись в критической ситуации, они теряются, попадают в своеобразный психологический тупик.

Между тем, стрессовых ситуаций можно избежать, обладая элементарными навыками самовнушения, аутотренинга. Основная задача нашего и всех других центров экстренной психологической помощи – популяризировать эти знания. Мы не лечим, не исправляем людей (этим занимаются психотерапевты), мы больше учим пользоваться тем, что есть у каждого человека – внутренними ресурсами, которые он имеет.

Знаете, есть такая поговорка: «Человек рождается с двумя мешками: в одном мешке – хорошая жизнь, в другом – плохая». Какой из мешков он выберет, а какой закопает? Эта задача относится и к людям, прошедшим стрессовые состояния, перенесшим длительный шок, пережившим многочисленные депрессии. В такую группу людей входят и молодые ребята, прошедшие Чечню, и более взрослые их предшественники – «афганцы».

– Значит, к вам обращаются и «чеченцы»?

– Да, безусловно.

– Какие больше всего их волнуют проблемы?

– Звонков бывает не так много, но из тех вопросов, которые поступали, можно выделить основную проблему – это боль, невозможность выйти из постоянного ощущения боли. Начиналось обычно со звонков-жалоб на физическую боль, невозможность расслабиться. И когда мы начинаем разговаривать, то выясняем, что человек находится в психическом напряжении от увиденных в Чечне сцен насилия. Он видел, как погибали его товарищи. Он рассказывает, что сам стрелял. Ведь любому человеку, даже самому ограниченному, очень трудно поднять руку не то что на себе подобного, просто на живое существо. Последствия таковы, что ребята не могут контактировать ни с кем, не могут расслабиться.

– То есть, по сути, они изолированы от общества?

– Ну, я бы так не сказала. Скорее, им бы хотелось разбить психологическую изолированность. Существуют определенные штрихи поведения, самому парню незаметные. В таких случаях человек сам не понимает, что посылает сигналы опасности, которые исходят изнутри и передаются другим.

Второй год в Липецком государственном педагогическом институте английский язык студентам преподает американка. Каким ветром занесло ее в наши «палестины»? С этого вопроса наш корреспондент начал беседу с Линдой Вербнер.

– В Америке есть общественная организация «Корпус мира», поддерживаемая государством, которая предложила эту поездку в Россию с гуманитарной миссией. Согласилась сразу, тем более мои предки по линии дедушки до революции 17-го года жили в России.

– Кто платит вам за работу?

– Надо сказать, что «Корпус мира» – это добровольческая организация, и люди, вступающие в нее, не рассчитывают на получение больших денег. Но с принимающей страной подписывается контракт о предоставлении приезжающему жилища. Сама же организация оказывает поддержку учителям.

– Значит, институт не дает вам почасовую оплату, и сами студенты не платят за уроки?

– Нет, ни в коем случае.

– Как долго вы преподаете в пединституте и сколько еще пробудете в Липецке?

– Работаю здесь уже год, а в Липецке буду до лета. По контракту положено всего два года.

– Что бы вы предпочли: учить русскому языку американцев или вам больше по душе преподавать английский в России?

– Нет, что вы! Я только здесь начала изучать русский язык. В Америке преподавала английский эмигрантам, в том числе из России.

– Чем отличается американская высшая школа от российской?

– Сложно сказать… Я думаю, здесь более ответственное отношение к учебе как преподавателей, так и студентов. Там же студенты чувствуют себя более раскованно: свободное посещение, отсутствие звонков. Мне кажется, у российских преподавателей больше власти над студентами. В Америке же учащиеся в праве выбирать, на какие занятия им лучше ходить, а какие предметы пропускать. Ведь там обучение платное, и если студент плохо учится и мало знает, значит, он зря тратит деньги.