Ирина Глотова - Травелог в стиле сфумато

Выученная беспомощность, выученная вина – рутины невротизма, вечный капитал социального манипулирования.

Вспышка протеста выдавливает разогретый массив спонтанности. Дале необходимо осознанное действие с формообразующим эффектом.

Мастера формообразователи, если таковые имеются, присваивают протест.

Иначе он уходит в песок, как та самая дорога на моем снимке.

Подумалось, если посмотреть с противоположной стороны, то массив может переформатироваться в дорогу и привести в определенное организованное место.

Жижек засел в моей голове настолько, что я подобно вай-фай роутеру раздаю в пространство его идеи:)

Самый чистый и целомудренный приемник, мой друг верблюд Ёла сегодня совершил дерзкую протестную акцию – побег.

Сбросил памперс, седелку-попону и побежал иноходью, нелепо отбрасывая уродливые веслообразные задние ноги.

Болтающиеся раздвоенные губы сдувал встречный поток ветра и они шлепали как старые тапки.

Он издавал дикий клич, похожий на мычание-блеяние-рык… к полудню сам вернулся в стойло.

Слава Жижеку! и Фромму тоже!

*********************************************************

Приручить – сделать зависимым, себя же – отвечающим.

Начальная эмоция сочувствия безопасна, если она единошагова-единовременна.

Солидарность эффективна в своей спонтанной бездомности.

Как только она вырождается в институцию появляется паразитизм или, что хуже – «фермерско-пользовательские» отношения.

совершила ошибку, взявшись поливать дерево у дома «Марии Египетской».

Оно среагировало, выбросив новые листья, а мне через несколько дней уезжать.

получается, что я всего лишь безответственно продлила агонию, вторгшись в иное дление жизни.

«Практическое доброделание» порождает шлейф зависимостей.

Чувственные данные, чтобы стать Пониманием, должны жестко интерпретироваться здравым смыслом.

*******************************************************

Базовый цвет песчаного – песочный.

«Песок-прах» предельное состояние деструкции.

Расформированное «нечто» – фундаментальная нешаткость, асфалейя, иногда переводится как истина.

Без корчей-припадков смысловидения в попытках придать действию сущность…

Шахерезада, пожалуй, побежит в сторону дома:)

В следующий раз (если будет) приду собирать звуки.

Рассел вдогонку напутствует – «Я определил бы „идею“ как состояние организма, соответствующее (в некотором смысле) чему-то чувственно отсутствующему»,

отвечаю на бегу – «о-формление идеи в семантическую оправу – ювелирное творчество».

В спрессованности пошлятины отдаться простым арифметическим действиям удивления.

Еще и еще слагать и вычитать, делить и умножать, при этом держа за скобками мессиво знаемого-много-раз-ощущаемого.

В зрелости научаешься секретировать ощущения новизны, как желудок секретирует сок.

Это, по сути, и позволяет не затонуть в пошлятине рутинного бытовизма.

Наблюдаю и понуждаю железы секреции «удивительного расположения к жизни» работать и переваривать набившие оскомину проявления

Вот розовые в восходе горы

И синие в закате

Усталая невеста, претерпевающая фотосессию, в шлепанцах и мятом платье

Куры, ночующие на гранатовом дереве

В элитную жизнь…

Звучит симфония «Хочу послать всех»… при этом кода, как главная матрица произведения имеет тональность «Предаюсь диву». Такая вот диалектика:)) 5 сентября

Пустырь это как бобыль, существо мужского рода, оставленное попечением Госпожу Культуры.

Назойливое возделывание отступает будто отлив, обнажая лик желанной «оставленности-в-покое».

Мужской покой слегка суховат, терпок на вкус, колюч на ощупь, напоминает недельную щетину с едва заметным переходом в мягкость. При этом мягкость столь же естественна как и колкость.

Господин Пустырь, стряхнувший деловитость, неминуемо приходит в меру одичалости, но с неким флером былого…

например так

У сущности Пустырь есть неизменный друг Пустыня с тягуче-миражным взглядом слегка прищуренных глаз, но о ней потом…

Сердце цикла сокрыто в глубине Потока. Форма же, вот она – на поверхности.

Наш средне-русский новолетный цикл опознаю по «готовности-впрок"и «близ-есть-при-дверех».

А здесь зеленые плоды, которым еще зреть и зреть, сушь и жар.

Но вдруг в вечер черырнадцатого расцвели колючки на пустыре, накатило облако на Тахталы, заволокло будто паранжой, оставив только огненный глаз, ближе к вершине.

Особым гласом гогочут гуси. Запели птицы, до сего дня помалкивающие.

Новолетие пишется и здесь, только другими письменами.

Читаю… и чту новый абрис.

И моя новая знакомая рыжая коза тоже:))

Если бы не видела своими глазами, не поверила бы, что можно так профессионально наследить… одной ногой в предрассветном мраке.

Во времена нежнейшего детства бежала сказок, кукол, игрушек.

Книги-книги… Г. Скребицкий, Д. Зуев, М. Пришвин ворожили своими рассказами о Природе.