Совет Алтайбек - Казахстан-Россия: тернистый путь к современной интеграции. Хронологическое собрание. 1731 – 2017 гг.

Однако казахская историография 137 137 Левшин А.И..– С.493, коммент. считает, что это сообщение не совсем верно отражает ситуацию.

Так, принятие российского подданства ханом Абулхаиром и его приближенными, по мнению казахских историков, произошло не в 1732 году, а значительно раньше – 10 октября 1731 года. Подписание юридического акта состоялось на собрании казахских старшин, куда был приглашен и А.И. Тевкелев. На этом собрании после речи Тевкелева выступил старшина Букенбай и заявил присутствовавшим, что «в подданстве российском быть желает» . Его поддержали Абулхаир и Есет-батыр. Затем на аль-Коране «учинили присягу» на российское подданство Абулхаир, Букенбай, Есет, его брат Худай Назар-мурза, а за ними 27 знатных старшин. Часть старшин, присутствовавших на собрании, присягу не принесли 138 138 Левшин А.И. – С. 493, коммент. .

Хан Среднего жуза Семеке на этом собрании не присутствовал. 25 декабря 1731 года А.И. Тевкелев, Абулхаир и батыр Букенбай направили к Семеке послов с предложением принять российское подданство. Это предложение нашло поддержку у хана, который в июле 1732 года принес присягу верности русской императице. Однако подданство Семеке имело формальный характер.

Алексей Иванович Тевкелев

А.И. Левшин продолжает свой рассказ:

«<���…> Удаленный от пределов России, Тевкелев еще не успел сообщить правительству об успехе своего посольства, как начались волнения в другой части орд казачьих, а именно в Средней орде. Хан и родоначальники ее завидовали силе, которую должен был приобрести Абульхайр сближением своим с двором петербургским, и даже боялись его. Простой народ, напротив того, не имея среди себя столько приверженцев России, сколько было в Меньшей орде, не хотел расставаться с независимостью своею, представлял себе все в превратном виде и потому сильно восстал против соплеменников своих, покорных России. <���…>

Волнение сие, подкрепляемое увещаниями друзей независимости, отразилось даже и на тех киргиз-казаках, которые уже присягнули. Они опять поколебались, начали снова отставать от принятой присяги, и положение Тевкелева опять сделалось опасным. Тут начал он помышлять о возвращении в Россию, но его не хотели отпустить. <���…>

Таким образом, Тевкелев, казалось, был предан на жертву полудиким киргиз-казакам. Опасность, в которой он находился, по-видимому, еще увеличилась, когда Абульхайр откочевал от границ России к устью реки Сыр и когда Тевкелев должен был туда за ним следовать, но на самом деле путешествие сие оказалось источником успеха, которого ожидало правительство русское и которого домогался представитель оного в ордах киргизских. Переход Абульхайра к берегам Сыра, удалив подвластных его от поборников независимости и от личных неприятелей его, приблизили их к спокойному народу – каракалпакам, которые, будучи угнетены со всех сторон, при первом известии о могуществе России стали искать защиты ее чрез Тевкелева и, наконец, признали себя поданными русскими, немедленно приняв присягу. К происшествию сему более всего содействовал Абульхайр по двум причинам: во-первых, для того чтобы увеличить силу и услуги свои пред Россиею, во-вторых, чтобы примером сим подействовать сильно на киргиз-казаков и скорее склонить их к такой же покорности. И в самом деле, его подвластные после сего сделались спокойнее и окончательно решились признать себя подданными императрицы Анны. <���…>

Приблизившись в декабре месяце 1732 года к границам российским, Абульхайр отправил с Тевкелевым в Петербург посольство, состоявшее: 1) из сына его Эрали-султана, в последствии времени бывшего ханом; 2) из ближнего своего родственника султана Ниаза; 3) из нескольких старейшин киргизских. К ним присоединил он из тщеславия старейшин Большой орды Аралбая и Арасгельды-батыра. <���…>

Его [Тевкелева] почитали погибшим или плененным, и потому даже посланы были деньги в Уфу на его выкуп. <���…> Но Тевкелев вдруг явился в столицу с торжествующим лицом и донес об успехах своих, о прибывшем в Уфу посольстве киргизском и о вновь принятой им присяге от каракалпаков. Между тем и хан Средней орды Шемяка прислал в Уфу посланцев с раскаянием в сделанных после присяги нападениях и с новым предложением подданства. <���…>

В таковых переездах и переговорах прошел весь 1733 год, и посольство прибыло в Петербург не прежде января 1734 года. В феврале месяце султаны Эрали и Ниаз и старейшины, им сопутствующие, ровно, как мнимые представители Большой орды, Абульхайром присланные, были торжественно представлены императрице. Эрали произнес при сем краткую речь, в которой, изъяснив поконость отца и всего народа киргиз-казачьего, просил о принятии оного под власть, покровительство и защиту России. Императрица выслушала сие приветствие весьма милостливо и приказала всех принадлежащих к посольству наградить богатыми подарками, доставив им для прожития в Петербурге все возможные выгоды и удовольствия за счет казны. <���…>

Взамен обещаний столь пышных Абульхайр чрез сына и Тевкелева, между прочим, особенно просил двух вещей: утверждения ханского достоинства в его роде на вечные времена и построении при впадении реки Ори 139 139 Орь – река. в Урал города с крепостью, в которой мог бы он найти себе убежище в случае опасности ».

Как видим, Абулхаир прежде всего заботился о своей власти, и о власти своих наследников и своей безопасности.

Имрератрица Анна Иоанновна

Вот обе грамоты императрицы. Они были выданы с тем…

« 1. Божиею милостью Мы, Анна, Императрица и самодержица Всероссийская и прочая, и прочая, и прочая <���…>.

А ныне Мы, Великая Государыня, наше императорское величество из особливого нашего милосердия к тебе, нашему подданному Абульхайр-хану, и старшинам, и ко всему киргиз-кайсацкому народу и на прошение твое, Абульхайр-хана, всемилостивейше склонились и соизволили послать статского советника Ивана Кирилова и нашего ж полковника Мурзу Мамета Тевкелева, и указали город при устье Орь реки построить, и людьми и артиллериею, пушками и мортирами и прочим воинским снарядом снабдить для удобнейшего и скорейшего тебя, нашего подданного Абульхайр-хана, и старшин, и всего войска, тако ж де и других Киргиз-кайсацких и Каракалпакской в наше подданство пришедших орд, ханов и старшин и всякого войска и посольства от наших и ваших неприятелей охранения и защищения; в чем во всем от нас, Императорского Величества, дана им, статскому советнику и полковнику Тевкелеву, полная мочь. А с ними же и сын ваш Эрали-салтан и брат Ниаз-салтан и при них старшина и рядовые – все возвратно к тебе отпущены с награждением нашего Императорского Величества жалованья при отпуске и на проезд со удовольствием. И тебе, Киргиз-кайсацкой орды Абульхайр-хану, старшинам и всему киргиз-кайсацкому войску, видя нашу Императорского Величества к себе милость, наипаче верные службы оказывать; и как при первом случае, во время строения города, так и всегда, от внезапных неприятельских нападений всякое охранение чинить и о худых и противных чьих намерениях и замыслах нашим статскому советнику Кирилову и полковнику Тевкелеву и нашим войскам, где как случай допустит, заблаговременно ведомость подавать, и других помянутых подданных наших, ханов и старшин, и войско в том утверждать, и во всем так поступать, как нашему Императорскому Величеству подданническую присягу ты, Абульхайр-хан и старшина и войско учинили. Впрочем, оные Кирилов и Тевкелев имеют указ наш пространнее тебе объявить и изустно о нашей Императорской милости тебя обнадежить; чего ради тебе, Абульхайр-хану, с ними видеться почасту и, что они тебе о случившихся делах говорить станут, верить и потому исполнять. Дан в Санкт-Петербурге 10 июня 1734 года ».