Евгений Афанасьев - Угол зрения. Басни, стихи, статьи

Похвастать Муха ловкостью хотела
И в лужу залетела.
Жужжит бедняжка, в жиже стонет.
«На помощь! Наша Муха тонет!..» —
Тревогу поднял тут Комар.
Слетелись мошки – млад и стар.
Над Мухой в воздухе снуют.
Как выбраться совет дают.
А та уж пузыри пустить готова.
«Зачем так суетитесь бестолково? —
Примчал на шум откуда-то Паук. —
Годится ль ахать и гадать,
Где нужно руку помощи подать!..»
И паутину стал натягивать на сук.

Осёл, зав. рощей, как-то раз
Глупейший Зайцу дал приказ,
А тот,
Не разглядев в горячке чина,
Как схватится от смеха за живот:
«Ха-ха! Ха-ха! Вот дурачина!»
Осёл в берлогу прямиком:
«Меня назвали дураком! —
Доколе же терпеть?!»
«Одно я не пойму никак, —
Задумался Медведь, —
Кто виноват, что ты дурак?»

Набрался Заяц как-то духу
И пропесочил в прессе Муху
(Доколе же терпеть!)
А поутру
Его призвал к себе Медведь:
«Привет собрату по перу!
Ну, понимаешь, дал ты маху —
Ведь Муха – с хоботом она —
Дойдёт как это до Слона…»
Зайчишка онемел со страху.
С тех пор у бедного трусишки
Дрожали день и ночь лодыжки,
Не ел, бедняга, и не спал,
А через месяц дуба дал.

Известно, Заяц – трус большой,
Но тут ведь как смотреть на вещи:
Медведь, пожалуй, трус похлеще,
Когда он с заячьей душой.

Была артель,
В артели скот:
Коровы, два быка,
При нём – «специалист» Федот
По части молока.
В артелях прочих молоко
Течёт давно рекой —
Федоту
Сладить нелегко
С проблемою такой.
Хоть лопни —
Не хотят давать
Коровы молока!
Федот затылок стал чесать:
«Не взяли б за бока!»
«Ура! Нашёл!» —
Решил Федот. —
Он сводку по надоям шлёт:
«Мол, возросли надои
В артели ровно в двое».
Федота хвалят:
«Молодец!
За дело взялся наконец!»
Деньки бегут – недалеко
Уже отчётный год.
«Федот,
А где же молоко?» —
Район запрос даёт.
«Ах, молоко! —
Федот в ответ. —
Его давно в помине нет:
Списали, как сумели,
Для нужд внутри артели…»

Мораль здесь явно такова:
Где вместо дел одни слова,
Там льётся вместо молока
Лишь сводок мутная река.

«Ты подивись, что там вверху! —
Кричали птицы Петуху. —
Орёл-то наш – герой каков —
Взлетел он выше облаков!»
Тот кукарекнул: «Чепуха!»
Душила зависть Петуха.

«Вот пьют! —
Шумел Косой,
Увидев пьяного Ежа. —
До визга поросячьего дойдут.
И – хоть бы что!
А тут! —
Хлебнёшь чуть-чуть и разнесут:
Местком, товарищеский суд —
Зарежут без ножа.
За что?
Чем хуже я Ежа?»
«Ты что орёшь? —
Икнул осоловелый Ёж, —
Сам виноват – чего там!
Ты видно с кем попало пьёшь,
А я с самим Енотом!»

Сообщил в газету Крот
О том, что-де Топтыгин пьёт,
А дел в лесу – невпроворот.
И вот
Нагрянул вдруг в берлогу
Корреспондент Енот.
«Да я, – взревел Медведь, – ей богу,
Держусь от водки за версту.
Кому поверили – Кроту!»
Растерянный Енот,
Чтоб истину узнать,
Созвал зверей на сход
И первого спросил Ежа:
«Я слышал вот Потапыч пьёт?»
«Не знаю!» – буркнул тот, дрожа.
«Быть может знает Длинноухий?»
Затрясся Заяц: «Сплетни, слухи!»
А перепуганный Хорёк
И рта раскрыть, увы, не смог.
Развёл тут лапами Енот…
А Мишка и поныне пьёт!

Весной в лесу однажды птицы
Вели в бездельи разговор.
Спросила воробья синица:
«Ну, как дела, амбарный вор?»
И тот, нахохлившись, ей грустно отвечает:
«Мои способности всё реже замечают.
Увы, не стало жизни воробьям…
Спасибо высоко летающим друзьям.
Сейчас моя работа не сложна —
Поставлен я учётчиком зерна.
Живём, клюём. А ты, синица,
Я слышал, стала важной птицей?»
«Ах, что там, пустяки!
Скромна моя сейчас работа,
Не нужен стал синичий ум…
Ты помнишь был недавно шум?
Шумели на собраньи птицы
По поводу безграмотной синицы.
С тех пор не лезу больше в мир наук…»
Откуда ни возьмись, ворона – бряк на сук:
«Синица, ты и есть синица.
Про вас недаром говорится,
Что долог хвост, да ум не тот.
Вот я, к примеру, этот год
Мышей для коршуна гоняла,
Покой и сон свой потеряла.
(А коршун – наш лесной правитель —
Охотиться большой любитель).
Теперь порадую вас я:
Ведь замещаю соловья!»
«Какая наглость! – возмутился дятел. —
Да ты всерьёз или шутя?!
Ведь каркаешь и то кряхтя».
«Послушай, ты не пьян, приятель?
Ты шутишь с кем, я не пойму?!»
Ворона кинулась к нему:
«Я – соловей, запомни это!
А за подрыв авторитета
Ты у меня не взвидишь света —
Сотру в мельчайший порошок!»
Пустился дятел наутёк…

Когда начальство уважает
Не ум, заслуги и не стаж,
А лесть, подход, подхалимаж,
Тогда и в наши дни бывает,
Что воробей зерно считает,
Поёт ворона соловьём,
А дятел лапки поджимает.

Однажды басню про Ослов
Осёл один читал,
И в басне с самых первых слов
Он сам себя узнал.
«Враньё! Поклёп, – вскричал Осёл, —
Зайчишка на меня возвёл! —
Меня он в басне протянул
За то, что я его лягнул!»
Бежит он к Мишке впопыхах…
«Глупец! – взревел Медведь, —
О глупых пишут здесь Ослах,
Коль ты умён, зачем шуметь?»

Мораль здесь каждый разберёт:
И в жизни может получиться —
Как только критика дойдёт,
На воре шапка загорится.

Прошла среди зверей молва,
Что побывав в когтях у Льва,
Зайчишка дал себе зарок:
Ни грамма в рот не брать спиртного,
И вот
Из басни Михалкова
Судьба забросила Косого
В один медвежий уголок.
А там беда стряслась:
С тех пор,
Как Хорь «освоил» мухомор,
Все перепились – смех и горе, —
Настойкою на мухоморе.
Медведь в берлоге спит пластом,
Лисица
Стонет под кустом.
Почтенный семьянин Бобёр,
Весь уничтожив мухомор,
(Что преподнёс ему Хорёк)
Топить Бобриху поволок.
Та вывернулась как-то чудом.
Хотел смести было запруду,
Но, к счастью, слёг.
А Волк,
С похмелья сбитый с толку,
Для пробы грамм пятьсот глотнув,
Вдруг принял солнце за луну
И воет, дурень, без умолку.
И даже Мышь
В хмелю пищит: «Шумел камыш…»
Хорю лишь только не до хвори:
Он знай сбывает под шумок
Настой на мухоморе.
Идёт Косой, дивится:
И надо же так спиться!
Здесь окосеть как дважды два!
Строчит он жалобу до Льва:
«В лесах иных приволье,
Тишь,
У нас же лишь «Шумел камыш…»,
О, наш судья и повелитель,
Нам срочно нужен «вытрезвитель» —
Прими же меры, сделай милость…»
Беда с тем Зайцем приключилась:
Он жив и здрав,
Но ходят слухи
Стал пить запоем Длинноухий.
Причина в чём? – От вас не скрою —
И Лев вовсю лакал спиртное.