Ирина Михнова - Пространство возможностей. Заметки на полях библиотечного дела. Сборник полемических статей

Он – умница, заметил и подчеркнул именно те моменты, на которые мы сами обращали внимание, в частности, на уважение библиотекарей к «свободе волеизъявления» отдельной личности. Но увиденное молодого человека всё-таки удивило! Почему? Да потому, что в сознании молодёжи, как бы обидно это ни звучало, библиотека по-прежнему в значительной степени ассоциируется с суровым образом читального зала «Ленинки» из фильма «Москва слезам не верит».

Если попытаться одним словом определить характер библиотеки, в которую захочет пойти современная молодёжь, то это будет слово «дружелюбие». Современная библиотека – это библиотека, дружелюбная и дружественная (что не одно и то же) к пользователям. Когда на улице холод и дождь, когда занятия в институте или школе уже закончились, а идти домой «не в радость», когда хочется пообщаться с друзьями, интересно провести свободное время, человек из всех возможных вариантов привлекательных мест выбирает библиотеку. Это то главное, к чему должна стремиться современная библиотека!

Но как этого добиться?

Пару лет назад, будучи на Дальнем Востоке, мы с коллегами присутствовали при разговоре студентов с библиотекарями. Молодые люди поделились тем, что их может завлечь в библиотеку: от бесплатного вай-фая и оперативного появления на полках книжных новинок до снековых и кофейных аппаратов. А библиотекари столь же аргументировано отвечали, что они просто не в состоянии выполнить все «требования» молодёжи.

В ходе этой дискуссии стало понятно, почему молодые люди и библиотечные работники не могут, да и не хотят понять друг друга. Они говорили на разных языках: молодые читатели на языке своих нужд и потребностей, а библиотекари – на языке своих возможностей и ограничений.

Вопрос о дружелюбии и дружественности библиотеки тут даже не стоял. Между тем, если библиотека не будет соответствовать представлениям молодёжи о современной библиотеке, зачем тогда ей библиотека? Не придут в неё молодые, не приведут туда своих маленьких детей. Когда же сами станут управленцами и политиками – не оценят должным образом библиотечную идею и не станут принимать решения во благо её…

Ведь молодым совершенно безразлично, какими возможностями располагает библиотека. В случае чего они ведь могут и сказать: подвиньтесь, господа библиотекари, теперь мы управлять будем и тогда поглядим: так ли уж всё безнадежно.

Стоит только начать размышлять на эту тему, как тут же понимаешь, что все мы живем в окружении стереотипов, отрицательных, положительных – разных. Мы мыслим стереотипами. Они управляют нашими поступками. Как учили в советской школе? «Идея, овладевшая массами, становится движущей силой истории» (Маркс – Ленин)

А стереотип – не что иное, как убеждение, овладевшее сознанием большинства или отдельного человека, которое на определённый период становится традиционным.

Друиды (жрецы у древних кельтских народов) считали, что у каждого человека есть три лица. Первое лицо такое, каким человек видит себя сам. Второе – то, каким его видят другие. Третье таково, каков человек есть на самом деле.

Так и у библиотеки есть три лица: она такая,

• какой её видим мы сами, библиотекари,

• какой её видят другие (реальные и потенциальные пользователи, а также СМИ, власти, благотворители и т. п.),

• какова она есть на самом деле.

Понятно, что мы, библиотекари, никогда не согласимся выстраивать библиотеку исключительно в соответствии с нуждами, потребностями, представлениями «других». Потому что у государственной библиотеки есть продиктованные её статусом социокультурные, гуманитарные задачи. Но игнорирование или недостаточный учёт мнения «внешнего мира» чреваты потерей для библиотеки самого главного – пользователей, ради которых, собственно говоря, мы и работаем. Итак, первое «лицо»: библиотека, какой её видим мы, библиотекари.

Это целый набор, как правило, позитивных стереотипов, которыми мы оперируем, называя их спецификой профессионального сознания и самооценки, взглядом на профессию изнутри.

Стереотипы эти бывают самые разные: идущие, можно сказать, из глубины веков, тянущиеся из недавнего прошлого, новые и совершенно «свежие»; стереотипы адекватные и ложные, полезные и вредные, навязанные и навязываемые…

Так, разговоры о высокой гуманистической миссии библиотеки, рассуждения о её кардинальной значимости для духовного развития общества, о значительной роли её в формировании личности – это неизменные во времени, исторически оправданные стереотипы восприятия библиотеки, прежде всего, самими библиотекарями и людьми, понимающими глубинную сущность библиотеки как социального института.

Библиотека вправе и в состоянии воспитывать пользователя, «делать человека человеком» (даже если он уже отец семейства), а библиотекарь, безусловно, знает, «что такое хорошо и что такое плохо» – это стереотип нашего профессионального сознания, перешедший из советского времени, суждения, с которыми пользователи, особенно молодые, вряд ли так уж согласны.

Сегодняшние профессиональные стереотипы – это зачастую наши не подкрепленные возможностями и адекватной практикой декларации о том, что библиотека – центр информации, общения, просвещения, открытое пространство, пространство равных возможностей; это самопрезентация, которая часто отражает исключительно наше желание быть и восприниматься таковыми.

«Третье место». Изначально таков был показатель соответствия организации неким «критериям качества», и когда «внешняя среда» называла библиотеку «третьим местом», это было предметом гордости. Но очень быстро определение вошло в повседневный библиотечный обиход. И уже всякая библиотека называет себя третьим местом. Исчез оттенок уникальности, возник новый профессиональный стереотип: библиотека – «третье место» после работы (учебы) и дома.

Безусловно, каждый имеет право на своё представление о библиотеке и её миссии. И если оно оформлено и «упаковано» в пространство, ресурсы, технологии, услуги, мероприятия таким образом, что пользователи предпочитают вашу библиотеку многим другим, то нет проблем.

Но порой создаётся впечатление, что эти библиотечные стереотипы – не что иное, как возвышающий душу, успокоительный самообман. Он примиряет нас со многими невзгодами, порождёнными, кстати говоря, именно тем, что «другие», от которых зависит судьба библиотеки, вовсе не разделяют наших взглядов на самих себя.