Айгерим Альжанова - Западная публицистика о казахах в период царизма

В 1865 г. для «исследования на месте и составления проекта общего управления киргизами» была создана Степная комиссия. В нее вошли представители министерств внутренних дел и военного, чиновники Оренбургского и Западно-Сибирского генерал-губернаторств. А.К. Гейнс представлял в ней военное министерство.

Два года путешествия по Средней Азии и Казахстану сделали его знатоком и приверженцем этих регионов. Он принял активное участие в составлении проекта Положения об управлении Семиреченской и Сырдарьинской областями, к которому приложил свои работы: «Объяснительная записка к положению и штатам военно-народного управления Семиреченской и Сырдарьинской областей» и «Управление Ташкентом при кокандском владычестве».

В 1867 г. его как специалиста по Средней Азии и казахским степям приглашает на должность правителя канцелярии туркестанский генерал-губернатор Кауфман. Находясь на этом посту, А.К. Гейнс устраивает в Петербурге на материалах Туркестана естественноисторическую и этнографическую выставку.

Обратимся теперь к его произведениям, которые также являются своеобразными фактами его биографии, тесно связанными с краем. Они известны в основном как литературные труды. На самом деле «Киргизские очерки», «Дневник 1865 г. Путешествие по киргизским степям» и «Дневник 1866 г. Путешествие в Туркестан» – свидетельства очевидца событий, а точнее их участника. Это достовернейшие источники по истории Казахстана второй половины XIX в. Сразу заметим, что «Дневник 1865 г.» во многом перекликается с «Киргизскими очерками», что вполне естественно, так как материалы этого дневника легли в их основу. Вот запись в дневнике о первых впечатлениях края: «Я не без любопытства смотрел на тушу мяса, называемую Дюгамелем, которая, т. е. туша, пользовалась когда-то репутацией ученой… Из разговоров Дюгамеля я узнал, что он знает край не лучше меня, что он апатичен, равнодушен ко всему и враждебен нашему поступательному движению в Средней Азии» [26, с. 208].

А.К. Гейнс изложил свой план изучения края. Он считал необходимым поселиться в каком-нибудь ауле с целью «узнать до конца все элементы киргизской жизни».

В ходе путешествия А.К. Гейнс побывал на Карагандинских копях, Спасском заводе, в Семипалатинске, Кокпектах, Аягузе, Лепсинске, не проехал мимо ни одного встречного аула. Все больше и больше утверждался он в мысли о необходимости знакомства с «киргизской жизнью не на почтовой дороге и вообще не на дороге, не в городах, где видим одних официальных лиц с официальной ложью на губах, но среди аулов, далеко расположенных от главного тракта» [26, с. 15].

В следующем 1866 г. он посетил юго-западную и западную части Казахстана. Во время поездки вел подробнейший дневник. Его путевые заметки содержат самые разнообразные записи. Сначала описан путь пароходом от Нижнего Новгорода до Самары, затем на почтовых до Оренбурга; не менее подробно рассказано о добыче соли на Илецкой защите; о беседах с уральскими казаками и «спорах с киргизами», которые «обыкновенно кончаются мировою сделкою» [26, с. 43]. Наряду с основательными экскурсами в историю того или иного события имеются бытовые зарисовки чаепития у губернатора или в степи.

Но вот запись совсем иного рода – встреча с бедным казахским аулом. «Дети бегали нагишом и с лютым аппетитом грызли сухари, которые мы им давали. Это они делали почти с тем же аппетитом, с каким теленок, которого я видел, трепал и рвал пустое вымя коровы. Везде голод и нищета. Везде горе и бедность сопровождают киргизов в их кибитках» [27, с. 111-112]. Он удивлен, чем кормится скот аула, расположенного в пустынном месте. Изможденные байгуши отвечают ему, что они счастливы, так как живут сейчас у свободных колодцев, а скоро «придут богатые люди, тогда мы будем принуждены уйти на кряж». Такие записи не единичны. А.К. Гейнс заключает: «Пусть не предполагают наивные люди, что вследствие несложности киргизских потребностей; бедность в степи переносится легче, чем на улицах Парижа и Лондона. Все то же самое» [26, с. 44].

Внимательно изучив степные колодцы, Гейнс отмечает, что это обыкновенные ямы, кое-где наполненные весенней дождевой водой, к середине лета от них остаются одни выбоины. Это зрелище наводит его на мысль об артезианских колодцах. Он записывает: «Это нужно бы обдумать для будущего законодательства» [26, с. 46].

А.К. Гейнс шел в бедную юрту послушать, посмотреть, понять душу народа. Он писал: «Во время наших разговоров киргизская знать, набившаяся в юрту, посмеивалась тихонько себе в бороду. По их мнению, нужно было, вероятно, расспрашивать о важных людях, о родословной султанских родов, а мы говорили, аллах знает что – про окраску шерсти, про доение овец и коров, про то, что стоит платье, надетое на детях» [26, с. 109].

В «Дневниках» и «Киргизских очерках» имеются лестные записки о Ч. Валиханове, с которым А.К. Гейнс лично не был знаком. Но он внимательно изучил его труды и знал отзывы о нем передовых людей России. К личности Ч. Валиханова в своих дневниках и трудах он обращается неоднократно. Знакомясь с материалами о Средней Азии, А.К. Гейнс столкнулся с трудностями в понимании некоторых событий, в частности, причин дунганского восстания в Западном Китае. Ответ на данный вопрос он нашел в трудах Ч.Ч. Валиханова. Он пишет: «…Изучив путешествие Валиханова в Кашгар… многое, оставшееся для нас неясным, после знакомства с историческою частью этого замечательного труда, стало понятно» [28, с. 187].

Исключительность записок А.К. Гейнса в том, что они представляли собой историческое исследование, очерк истории казахской степи, выполненный на основе документов и личных впечатлений. В центре его внимания находился казахский народ с его нуждами и заботами, как понимал их автор.

Путешествуя по казахским степям, А.К. Гейнс не ставил перед собой исследовательских целей. Научные изыскания были следствием его административной деятельности. Тем не менее, он близко познакомился с громадным краем и его населением, сделал немало важных в научном отношении наблюдений. В дневниках, путевых очерках, статьях звучит честный голос прогрессивно мыслящего человека. Причиной обращения к истории казахского народа было глубокое понимание служебного долга: надо хорошо знать народ, которым управляешь. В этом стремлении проявлялась гуманная черта в личности А.К. Гейнса – уважение к народу, который ему доверили.

Развитие и формирование казахской национальной литературы происходило в условиях весьма разносторонних и всеобъемлющих связей с русской литературой. В зависимости от конкретных социально-исторических условий развития России и Казахстана русско-казахские литературные связи проявлялись по-разному. Они оказались благотворными источниками именно для казахской литературы, где под прямым влиянием русской литературы формировались новые жанры, значительно расширялись традиционные представления о тематике и рождались новые типы литературных героев.