Нурали Латыпов - Ислам и мир: восток глазами классиков

Нурали Латыпов

Нет, не думаю… Здесь, скорее, ясно проявляется его неповторимый путь, в котором важна не внешняя схожесть смыслов, а попытка передать некое непостижимое содержание Корона, его способность затронуть самые тонкие струны человеческой души. Его зрелые стихи выражают непреклонную волю путника, жаждущего вернуться на родину и смиренно молящегося Аллаху:

Исмагил Шангареев

И всё же, согласитесь, что Путь к престолу Аллаха пролегал для Лермонтова через освоение основ татарской культуры, изучение татарского языка, обычаев и традиций, которые невозможно отделить от исламских.

Ссылка Лермонтова оказалось дорогой на Восток, где он погружается в мир исламских энергий:

И вот отсюда, от этой пропитанной духом Востока среды, вырастает интерес к духовности ислама:

Нурали Латыпов

Известно ли, какие переводы Корана были основой для его «Подражаний»?

Исмагил Шангареев.

Вы правильно определи стихи Лермонтова, написанные под влиянием чтения Корана – «подражания». И вот почему. В своих знаменитых «Подражаниях…» Пушкин старался придерживаться буквы первоисточника, в то время как Лермонтов более свободно работал с текстом, пропуская как бы через себя духовные смыслы Корана. Если сравнивать их подходы, то Пушкин создает нечто ближе к переводу, Лермонтов более импровизирует.

Читать Лермонтов мог известный французский перевод Корана, сделанный с арабского языка Андрэ дю Рие ещё в 1647 году. По отельным моментам мог консультироваться у своего учителя основ тюркского языка, известного азербайджанского просветителя Мирзы Фатали Ахундова.

Нурали Латыпов

Вы говорите об импровизациях на тему конкретных сур Корана?

Исмагил Шангареев

Да, и их немало. Остановимся на наиболее характерных.

Импровизации смыслов, восходящих к суре 52 «Гора» и суре 91 «Солнце», мы находим в лермонтовских строчках:

Знаменитая «клятва» стилистически связана с высокой риторикой и внутренней силой ранних мекканских откровений. Да и называется как 72 сура «Аль Джинн»:

Эти четыре строчки, словно из пушкинских «Подражаний…». Но далее вступает Лермонтов, в его ни с чем не сравнимой устремленности к Аллаху:

Нурали Латыпов

Действительно, поразительные по своей духовной устремлённости слова. И вот что ещё здесь важно. Всё демоническое в поэзии Лермонтова в этих стихах как бы подавляется кораническим устремлением к Богу. Именно это подавление и прозрение лермонтовского демона позволяет расширить рамки его удивительной поэзии до масштабов небесных смыслов. Коран, прорываясь сквозь языковые барьеры, наполняет творчество Лермонтова, вдохновляя его на самые яркие и глубокие поэтические откровения.

Исмагил Шангареев

Пророк Мухаммад становится для Лермонтова идеалом справедливости и милосердия. Поэт называет Мухаммада «великим», наделяет «святого пророка» чертами, подлинного избранника Аллаха:

А вот в «Стансы к Д***» Лермонтов говорит о том, что всё связанное с именем Мухаммада не имеет цены:

Нурали Латыпов

Образ пророка в поэзии Лермонтова – это не только новый взгляд на историю ислама. В его потрясающий интерпретациях заложены глубочайшие смыслы, которые особенно актуальны сегодня. Лермонтов, как никто глубоко, раскрыл тему воздаяния тем, кто путает религиозные и политические цели, отступая от заветов пророка.

В поэме «Аул Бастунджи» он предупреждает, что есть грехи, которым нет прощения на небесах:

Мы знаем, что заступничество – одна из божественных привилегий пророка. Лермонтов очень ярко и образно показывает, что поступавший вопреки высоко духовным заветам Корана мусульманин лишается заступничества пророка перед Аллахом.

Исмагил Шангареев

По воле Аллаха Лермонтов оказался связанным с событиями, которые привели к прозрениям, позволяющим сегодня поставить его в один ряд с теми, кто создавал мосты для диалога культур и цивилизаций на евразийском пространстве. Находясь в пространстве русской культуры, он был также близок народам мусульманского Востока, как мыслители-гуманисты Китаб Коркуд, Манас, Ахмет Ясави, Алишер Навои, Махтумкули, Абай, Мухтар Ауэзов, Чингиз Айтматов и др.

Нурали Латыпов

Исмагил Калямович, мы начинали наш разговор с жёсткого определения Мережковского о том, что Лермонтов был не тем, за кого себя выдавал. Хотелось бы в конце беседы, после стольких фактов, после столь детального анализа творчества поэта, подвести некий итог и хотя бы вкратце ответить, в какой мере Лермонтов всё-таки был связан с исламом.

Исмагил Шангареев

Вы знаете, а пусть вам ответит сам Лермонтов: