Ефим Сорокин - Милостыня от неправды

— Ты думаешь, Манефа, что я и есть тот самый Ной, который спасется в потопе?

— Ты не единственный Ной на земле и, возможно, спасется другой Ной, но ты можешь оказаться и тем самым Ноем… До поры до времени власть не будет трогать детей Света. Свободу объявили всем, чтобы неразумных сифитов объединить с каинитами и создать религию сатаны. Каиниты будут творить чудеса бесовской силой и прельстят многих. Истинная Церковь сифитов ушла в катакомбы. Епископ и несколько священников путешествуют по земле и окормляют детей света. Со временем и это малое стадо будет уменьшаться.

Остальные сифиты смешаются с каинитами, будут жить по их законам и поклоняться падшим ангелам. Мир обрушится на бывших детей Света: будут изменены заповеди, догматы, но никто из мирян даже подозревать об этом не будет. А за несколько лет до потопа каиниты пустят в Карагодское мучилище железнодорожный состав, в последнем вагоне которого повезут последних детей Света. Это будет знамение времени. Бегите за этим вагоном, цепляйтесь за колеса, лишь бы уехать с ним. Кто думал о своей посмертной участи, кто не наслаждался грехом, те из детей Света успеют за этим составом, уедут в последнем вагоне. А в мучилище, когда перед расстрелом сифитов выведут на снег, он растает под их ногами — расцветут и зазвенят сиреневые колокольчики.

— Я не могу понять, почему скрываешься ты, Манефа, почему катакомбно служит отец, а Мафусал безбедно и безбоязненно живет в городе? Неужели его совесть не обличает его?

— Все не так просто, — вздохнула Манефа. — Когда уже объявили свободу, именно Мафусал предупредил меня, что Иагу ищет души моей и послал людей, чтобы убить меня. Вот причина моего затвора! Конечно, я плачу, что Мафусал с каинитами, и молюсь за него. Мафусал не пренебрегает внушением совести, и я надеюсь, будет день, и душа его обратится к Богу. Хотя… если я правильно поняла Еноха, Мафусал может погибнуть в водах потопа. Но мы все можем погибнуть, и об этом не надо забывать. А Тувалкаину Мафусал нужен уже только потому, что он — сын Еноха-сифита, но давно уже принял образ жизни каинитов и даже их образ мысли. Тувалкаин будет терпеть Мафусала и прощать ему многое, что не простил бы даже близким по крови людям. А в последние времена Мафусала и Тувалкаина объединило еще одно общее дело.

— Общее дело?

— Ты, Ной, должно быть слышал о нем. На жреца Иагу работает очень много умных людей, среди них немало и сифитов. Это от них в мир исходит: все мы — дети Адама! У них считается неприличным уточнять, кто ты — сифит или каинит. Среди них работает и твой знакомец — Твердый Знак.

И, конечно, в тот день я не мог не спросить у Манефы о книге Еноха. Есть ли она? Видел ли ее кто-нибудь? Читал ли? Содержит ли она знания пророческого прошлого и пророческого будущего?

— Долгое время, Ной, я была уверена, что Енох не оставил нам никакой книги. На высокогорном пастбище, перед тем, как Еноха навсегда забрали ангелы, Мафусал спрашивал его о книгах, но Енох ответил уклончиво. Он заговорил о папирусах наших душ, на которых пишет Сам Бог. Но в каменоломнях ко мне однажды подошел заключенный, на руках у которого умер мой брат Гаидад. В предсмертном бреду он упоминал книгу, которую якобы оставил на земле Енох.

— Бред Гаидада слышали не только узники, но и надсмотрщики, — говорил узник, на руках которого умер Гаидад. — Он шептал, что книга спрятана под каким-то жертвенником…

Я поблагодарила заключенного за погребение пайкой темничного хлеба.

В тот же день по каменоломне разнесся слух, будто приехал важный господин. Я почему-то была уверена, что меня вызовут к нему. И меня вызвали. Важным господином оказался жрец Иагу. Бойся этого человека, Ной! Он способен записывать в сознание людей все, что ему нужно. Запретит тебе видеть камни, и ты до конца своей жизни не увидишь ни одного камня. В свое время жрец Иагу внушил одному несчастному, что он — Енох, что он поднимался на небо к ангелам. И привозил этого несчастного в дом Еноха, чтобы доказать тому, что и ему путешествие к ангелам внушено… Меня вызвали к Иагу. Он приурочился на валуне, в тени скалы, куда ветром не заносило вздыбившуюся над каменоломней пыль. Казалось, она стала гуще, уже не видно было узников — только звенели цепи и лопаты о щебень. И еще — очень хорошо помню! — из пыточной пещеры слышались вопли несчастного. Надсмотрщица подвела меня к Иагу и испуганно-поспешно удалилась.

— Вы, конечно, узнали меня? — вежливо спросил Иагу.

— Однажды вы были в нашем доме с Тувалкаином, — ответила я, продолжая поражаться чистоте одежд Иагу.

— Ваш брат Гаидад перед смертью, в бреду, упоминал книгу Еноха. Он просил вас, Манефа, сберечь ее. Я буду откровенен. Если вы отдадите нам эту книгу, я гарантирую вам не только жизнь, но и жизнь на свободе.

Я не знала, как вести себя. Стряхнула пыль с подола и выпрямилась.

— Поверьте, Иагу, я бы очень хотела покинуть эту каменоломню и жить на свободе, но я ничем не могу вам помочь. Я никогда не слышала о книге Еноха!

— Не притворяйтесь, Манефа, у вас это плохо получается. Наш человек уже говорил вам и о книге Еноха, и о том, что говорил Гаидад. Я готов поверить, что содержание книги Еноха вам неизвестно, но украшенный сапфирами оклад вы, наверняка, видели! — с тихим ожесточением заговорил Иагу. — И вы, конечно, должны знать, что книгу эту передал Еноху ангел Раздал!

Я ничего не знала ни о каком ангеле Раздале и молчала. Я и сейчас не знаю, есть ли на свете книга Еноха, нет ли ее, но я осталась жива и получила свободу именно потому, что ее, существующую или несуществующую, искали каиниты. Меня вскоре освободили. И я стала искать книгу Еноха. Пока не заметила, что за мной следят. Тогда я стала делать вид, что ищу книгу Еноха. Я думала: стоит мне прекратить поиски, и меня снова отправят в каменоломню. Ну, а потом объявили свободу… Я допускаю, Ной, что книга Еноха существует, но она не может содержать знаний ангельских и человеческих — это в корне противоречит всему, что говорил Енох. Может быть, каиниты с помощью падших ангелов написали такую книгу, а приписали ее Еноху, чтобы привлечь к своим черным делам и сифитов. Я записывала за братом: на скалах, на воске, на влажной глине. После вознесения Еноха собрала разрозненные записи на кусочках папируса. Теперь ты, Ной, может подшить мои папирусы к тем молитвам, с которыми отправили тебя на учебу в город.

Я пересказал Манефе содержание папируса, который прочитал в городском хранилище.

— Для Мафусала и хранителя служение Богу — неглавное, а как бы нечто побочное. Они хотели привлечь тебя к общему делу воскрешения мертвых, но, похоже, у них ничего не получилось. Теперь ты будешь служить катакомбно. А на жизнь зарабатывать в железнодорожных мастерских. Трудновато, конечно. Но мне кажется, даже лже-епископ подневольной церкви не обещал тебе легкой жизни. И ты должен хранить тайну своего служения, а в мире удаляться от зла!