Саша Камских - Институт экстремальных проблем

— Оригинальное средство, — Наташа всхлипнула в последний раз и слабо улыбнулась.

Воскресный день заканчивался. Оранжевые оттенки узора жизни Медведева стали ярче, местами они даже начинали переходить в желтый цвет, но и тусклых красных пятен оставалось еще много. Светлана ощутила рядом Олега. Она немного ослабила концентрацию сознания, частично вернулась в реальный мир и вопросительно посмотрела на него. «Поднимай понемногу температуру. Заканчиваем кости собирать», — тихо сказал Худяков. Светлана прикрыла глаза в знак согласия и глубоко вздохнула. «Помочь тебе?» – Олег положил ладонь на ее шею, но в этот раз Светлана почему-то не воспользовалась его энергией.

Вадиму вливали огромное количество крови и еще каких-то растворов, Светлана почти физически ощущала это. Сейчас ей нужно было вернуть организму Медведева нормальную температуру и способность функционировать самостоятельно, без ее помощи, но нужно было не дать ему прийти в сознание. Поэтому Света очень осторожно, очень медленно, по доле градуса повышала температуру, направляла ритм сердца, заставляла легкие чаще расширяться. Что-то случилось в предутренние часы понедельника, когда температура поднялась почти до нормального уровня, как вдруг произошел сбой в деятельности легких.

— Я не контролирую дыхание, — в операционной раздался громкий, но пока спокойный голос Светланы. Пульс она еще могла удержать, хотя и с трудом.

Кое-кто из врачей вздрогнул от неожиданности – они уже давно обращали на непонятную участницу операции, вторые сутки сидевшую без единого движения, немногим больше внимания, чем на стоявшую в операционной различную аппаратуру.

Анестезиолог, скучавший на протяжении всей смены, моментально подключил аппарат искусственной вентиляции легких.

— Не больше десяти в минуту, — подала команду Светлана.

Анестезиолог не без колебаний послушался.

Светлана изо всех сил старалась привести в соответствие искусственно навязываемый ритм дыхания, температуру тела и биение сердца, которое вырывалось у нее из-под контроля. Оно то пропускало удары, словно задумываясь, то начинало частить, стараясь протолкнуть кровь в сосуды. «Димка, дыши, пожалуйста, дыши сам. Не уходи, ты нужен мне, я это только сейчас поняла», — ее начинало захлестывать отчаяние, и она сама стала терять последние силы.

— Фибрилляция желудочков, — раздался чей-то голос.

Желтый огонек потускнел и еле мерцал на фоне узора, вдруг поблекшего до такой степени, что краски были почти не различимы. Светлана отдавала всю свою энергию, стараясь вдохнуть в него жизнь, но у нее получалось только не дать ему погаснуть окончательно.

— Дайте пять тысяч! Всем отойти от стола! — донеслась откуда-то издалека команда.

Светлана почувствовала на себе чьи-то руки, оттащившие ее от Вадима.

— Разряд, еще разряд! — Через мгновение. — Пульса нет.

Кто поднял Светлану, куда-то понес, положил на твердую прохладную поверхность; она догадалась, что это Олег. Потом девушка ощутила укол в вену, попыталась открыть глаза и сесть.

— Света, не дергайся, сейчас ты ничего не сможешь сделать, — сквозь туман, окутывавший ее сознание, донесся голос Худякова.

— Увеличить напряжение. — Врачи пытались заставить сердце Вадима заработать, потому что оно остановилось совсем, не было даже тех беспорядочных сокращений, которые сопутствуют агонии. — Разряд! — Пауза. — Еще пятьсот добавьте. Разряд! Еще пятьсот! Бесполезно…

— Попробуем прямой массаж, вскрывайте грудную клетку!

Когда Светлана услышала эти слова, туман и слабость исчезли, она легко встала, отстранила Олега и подошла к операционному столу.

— Подождите, пустите меня.

Голос был тихим, но что-то в нем было такое, что врачи, не говоря ни слова, расступились.

Одну руку Светлана положила на лоб Вадиму, другую на грудь, где уже была намечена линия разреза, и наклонилась к нему. Свет в операционной вдруг потускнел, электронные приборы начали показывать данные прошлогоднего календаря, у находившихся там людей заложило уши. Через минуту все вернулось в обычное состояние.

— Пульс пятьдесят, — не веря собственным глазам, прошептал кто-то из врачей, глядя на монитор.

Анестезиолог, не доверяя недавно сходившим с ума приборам, по-старинке начал нащупывать пульс на сонной артерии.

— Пятьдесят, устойчивый, дыхание двенадцать, — он замолчал, недоверчиво глядя на Светлану, а та вдруг начала оседать на матовый кафельный пол.

Олег подскочил к девушке, подхватил на руки и вынес из операционной.

Весь остаток субботы, всю ночь на воскресенье и весь следующий день до самого вечера Ирина металась по квартире, не выпуская из рук телефона, беспрерывно курила и слушала новости. Были включены телевизор, радио; она переключалась с канала на канал, с одной радиостанции на другую – везде было одно и то же. Максим всю неделю делился опытом на семинаре в соседнем областном центре и был еще в дороге, возвращаясь домой, он знал не больше Ирины.

Новостные сайты в Интернете тоже ничего не дали. На одном из них Ирина нашла ссылку «Список пострадавших», но по ней открывалась пустая страница. Алешка позвонил еще один раз в субботу, сказал, что пришел домой, что бабушка переживает, и больше от него ничего не было. Попытки дозвониться до Сергея она бросила еще в субботу вечером, понимая, что ему не до разговоров, и отправила SMS-ку: «Позвони, когда сможешь». Сообщение осталось недоставленным.

Мобильник Светланы тоже не отвечал. Дозвониться до «горячей линии» было невозможно, да Ирина и не знала, смогут ли там ей сказать что-нибудь о работающих на месте взрыва спасателях, но все равно сидела рядом с телефоном, постоянно набирая объявленные номера и не спуская глаз со своего мобильника, лежавшего рядом. Около одиннадцати вечера «Нокия» пискнула, появилась надпись: «Сообщение доставлено», и почти сразу же раздался звонок.

— Сережка?! — Ирина онемевшими губами еле слышно выдохнула в трубку, вдруг испугавшись услышать не его голос.

— Ириша, что с тобой?! — сквозь треск и грохот донесся до нее голос Сергея. — Где ты?

— Со мной ничего, я дома, что ты обо мне спрашиваешь?! — изо всех сил стараясь сдержать лихорадочную дрожь в срывавшемся голосе, почти прокричала Ирина в трубку. — Сереженька, ты как?! С тобой что?!

— Не волнуйся, на мне, как всегда, ни царапины, — Сергей говорил почти спокойно. — Телефон в кармане лежал выключенный, я только сейчас, когда нас сменили, его включил, увидел, что там твоих звонков с десяток, больше, чем от мамы с Алешкой, и сразу позвонил. Что у тебя с голосом?

— Ерунда, не думай сейчас об этом. Где ты сейчас, Сережа? Сколько вам на отдых дали? С ребятами все с порядке? Все целы?