Саша Камских - Институт экстремальных проблем

Иногда Медведеву казалось, что он видит происходящее со стороны: неподвижное обнаженное тело на больничной койке, почти полностью скрытое под повязками и паутиной трубок разной толщины, врачей рядом, которые пытаются с ним что-то сделать. «Сепсис», — донеслось до Вадима. «Это у меня? — слабо удивился он. — Сепсис, сеп-сис, сеп-сис – какое смешное слово…» Тихий шелест голосов вскоре потонул в знакомом звоне и грохоте, боль стала еще сильнее, а Светы, которая избавила бы от нее, рядом не было.

Вдруг что-то произошло. Медуза ослабила свою хватку. Испепеляющий жар расступился, пронзенный серебристым лучом прохладного лунного света, упавшего на лоб. Звенящий грохот в ушах ослаб, и Вадим услышал тихий голос Светланы: «Ты сможешь!» Ему показалось, что он снова превратился в дельфина и, собрав последние силы, стал подниматься из непроглядной глубины наверх. К свету. К Свете…

Да, конечно, к Свете! Это она появилась рядом с ним и заставила медузу отступить. Вадим рванулся, пытаясь избавиться от липких объятий, и приоткрыл глаза. Все правильно – Светлана была рядом, ее легкая рука лежала у него на лбу, свет голубых глаз разгонял мрак, а голос заставлял смолкнуть бешеные колокола.

— Димка, ну что же ты вытворяешь? На пару дней тебя нельзя оставить, чтобы ты чего-нибудь не натворил. Переполошил всех до невозможности! Ну что с тобой делать, поросенок ты этакий?

Неважно, что именно говорила Света. Важно было слышать ее голос, который слабым лучиком пробивался сквозь мрак, наплывавший со всех сторон, вечный мрак, в котором никогда больше не будет света, не будет Светы…

Вадим хотел что-то сказать в ответ, но только шевельнул запекшимися губами. Света прижала к ним палец.

— Тихо, не пытайся разговаривать. Это я так, для порядка, ругаюсь. Сейчас разберемся, что у тебя болит.

Светлана обхватила руками исхудавшую шею, медленно стала опускать их вниз. Подержала какое-то время у ключиц, потом левую руку подсунула под затылок, а правую положила на грудину и замерла, к чему-то прислушиваясь. Олег, стараясь не дышать, на цыпочках вышел из бокса.

Удивительно, но раньше Светлана в состоянии концентрированного сознания воспринимала организм человека как некую геометрическую фигуру, которая вызывала у нее ассоциации с многоцветным ковром, однако понять, какая деталь узора соответствует какому органу, она не могла. Сейчас же она четко видела тусклые оранжевые пятна эрозий пищевода и желудка, яркое оранжево-красное пятно язвы в двенадцатиперстной кишке, желтый абрис печени и правого легкого. Зеленый цвет оставался только у сердца, и то он временами тускнел, терял свою яркость и желтел. Недалеко от сердца пылающим углем рдела нижняя часть левого легкого, с ним почти сливались по цвету левая почка и поджелудочная железа. От этого сгустка огня и боли, казалось, отходили пульсирующие нити, стремившиеся опутать все тело. Светлана постаралась поставить им заслон, отсечь от питавшего их источника. Ей удалось это сделать, нити стали хрупкими и начали рассыпаться в пыль, но на смену им из огненного центра прорастали новые и стремились заставить весь организм пылать красным пламенем.

Игорь сидел перед монитором. Показатели пульса и температуры продолжали гореть алым, но их уровень чуть отошел от критической черты.

Врачи переглянулись.

— Уже не первый раз сталкиваюсь со Светиными способностями и каждый раз становится не по себе. — Олег присел рядом с Игорем. — Она одним прикосновением может вытащить человека с того света. В ее руках поразительная сила, и я часто думаю, какая страшная ответственность порой лежит на ней.

Светлана вышла из бокса. Нет, не Светлана, а Милица Павловна.

— Абсцесс в левом легком, там, где ребро было сломано. Воспаление перекинулось на поджелудочную и левую почку.

— Только этого не доставало! — Игорь буквально схватился за голову. — УЗИ, рентген вот только сделали, ничего не нашли. В легких я тоже ничего не услышал. Ты уверена? — с некоторым колебанием спросил он у Светланы.

— Убедись сам, — коротко ответила она.

Игорь сделал шаг по направлению к двери, остановился, заколебавшись, потом растерянно оглянулся на Худякова, будто спрашивая совета.

— Как можно быстрее нужно убирать гнойник, — Олег тяжело встал. — Я знаю, Света не ошибается. Предлагаю утра не ждать, все сделать сейчас самим.

— Ты с ума сошел? В стерильном боксе заниматься такими вещами!

— Что другое ты можешь предложить? Игорь, пойми, Вадиму от этого хуже не будет, а времени мы можем недопустимо много потерять, если будем ждать до утра или даже сейчас вызывать Кленова. Я всю ответственность возьму на себя и объяснюсь с ним, а бокс потом почистим.

Светлана вернулась к Медведеву, влажным полотенцем обтерла ему лицо и грудь, положила на иссохшие губы марлевую салфетку, смоченную кипяченой водой. «Римма, тупица, полено бесчувственное, — девушка еле сдерживала гневные слезы, — даже таких элементарных вещей от нее не дождешься!»

— Сейчас, милый, сейчас, мой хороший, потерпи немножко, — ласково говорила она Вадиму, — сейчас все сделаем, тебе станет легче, все пройдет.

От Светиного голоса, от прикосновения ее рук медуза съеживалась все больше, пока от нее не осталось одно раскаленное щупальце, присосавшееся к левому боку. Вадим почувствовал, что его освобождают от вытяжки, поворачивают на бок, и ощутил кожей холод металла. Резкий укол – и щупальце стало усыхать, а вместе с ним начала исчезать мучительная боль. Светлана присела рядом и взяла за руку. Вадим начал проваливаться в сон, нормальный сон, а не горячечное полузабытье, которое отнимало последние силы.

— Однако, — только и сказал Олег, глядя в лоток, полный крови и гноя. — Еще бы не развиться сепсису.

Игорь без всяких приборов видел, как на их глазах меняется состояние Медведева – замедляется пульс и успокаивается дыхание, разглаживается лицо, с которого исчезает гримаса непереносимого страдания. Светлана продолжала сидеть в той же позе и как будто не замечала ничего вокруг. Олег тихонько тронул ее за плечо. В ответ она только качнула головой – ничего, мол, оставь меня – и вновь застыла.

К утру температура снизилась до тридцати девяти. Вадим спал, Света все так же сидела рядом с ним. Пришел Олег, привел Кленова, по дороге рассказав ему все события прошедших выходных и минувшей ночи.

Евгений Петрович какое-то время внимательно разглядывал Вадима, потом нащупал пульс и удовлетворенно кивнул.

— Если температура начнет падать резко, немедленно зовите меня. И следите за сердцем.

После этого Кленов обратил внимание на странную неподвижность Светы. Она ни разу не пошевелилась за несколько минут и даже не отреагировала на появление врачей. Евгений Петрович тронул Светлану за руку и удивленно вскинул брови – рука была твердой и неподатливой. Он с беспокойством заглянул девушке в полузакрытые глаза, и в тот же самый миг Света вздрогнула и открыла глаза, будто проснулась. С легким удивлением посмотрела вокруг и, как ни в чем не бывало, поздоровалась с Кленовым и Худяковым.