Анна Бахтиярова - Перепутья Александры (СИ)

Только когда его не стало, я поняла, насколько сильное давление он оказывал на остальных членов семьи. Со дня прощания с дедом на кладбище прошло каких-то три месяца, а родственников будто подменили. На семейных обедах, которые с незапамятных времен устраивались раз в месяц, никто больше не сидел натянутый, как струна. Народ раскрепостился, за столом посыпались шутки, зазвучал смех. Даже бабушка, всю жизнь ходившая с сурово сжатыми губами, вдруг расцвела и даже помолодела. Откровенничать с ней мне стало легче в стократ. Бабуля вдруг проявила небывалые познания в молодежной моде и музыке. Даже сходила со мной на концерт одной популярной группы втайне от папы, на дух не переносившего подобные мероприятия, считая, что новые музыкальные направления дурно влияют на неустойчивую подростковую психику.

Вторым человеком, которому я могла выплакать горе, была Рита Луконина - моя бывшая одноклассница. Прежде мы сидели за одной партой и жили в соседних домах, но два года назад Ритка переехала в другой район, и, как следствие, перевелась в новую школу. Однако даже крутые перемены не стали поводом для прекращения нашей дружбы. Мы ездили друг к другу в гости по выходным, а в будни часами висели на телефоне, пока кто-то из взрослых, грозя всяческими карами, не требовал освободить линию.

Итак, если я сейчас сяду на 19-й автобус, значит, еду к бабушке. А если выберу 44-й маршрут, стало быть, предпочтение отдано Рите. Главное, не упустить момент и успеть сесть вместе со мной в автобус.

Сесть вместе со мной! Это уже на клинику похоже, ей-богу!

Преодолевая сопротивление воздуха и собственных ног, я зашагала к остановке, не сводя глаз с самой себя. Другая я, судя по выражению лица, продолжала мысленно костерить Бастинду, то и дело шмыгая носом. Неужели, я всегда так ужасно свожу брови, когда злюсь? Вот кошмар-то!

Из задумчивости вторую меня вывел паренек в яркой желтой куртке, раздающий всем, кто подвернется под руку, рекламные листовки. Обычно я даже не смотрю на их содержание. Сую в карман, если поблизости не нахожу урну, чтобы потом выбросить дома. Уж такой у меня характер - терпеть не могу, когда мусорят на улице. Однако она, то есть я (вот незадача получается с местоимениями) уткнула взгляд в голубоватый листок. На хмурой мордашке нарисовался интерес. Да такой, что пока читала и перечитывала бумажку, умудрилась пропустить и 44-й, и 19-й автобусы.

Я попыталась ускорить упрямые ноги, но куда там. Вторая я, продолжая с глуповатой улыбочкой пялится в листовку, ловко вбежала в 23-й автобус - маршрут, которым я сроду не пользовалась. Куда, черт меня (или "ее"?) дери, ее (а, может, лучше "нас"?) несет?! Что такого она прочла на квадратном листе голубой бумаги?

На автобус вслед за самой собой я естественно не успела, но шанс пролить свет на тайну оставался. На остановочной площадке - прямо на асфальте сиротливо лежали несколько рекламных листков. До цели на негнущихся ватных ногах мне оставалось всего-то шагов десять. Несколько мгновений, еще немного усилий, и я прочту сообщение, заставившее меня столь круто поменять планы в последний день привычной жизни.

- Не о том думаешь, - вкрадчиво зашептал на ухо гадкий клоун, появившись из ниоткуда.

Хлоп! И мы снова стоит посреди парка, чуть поодаль от гудящей толпы.

- Что ты наделал? - возмутилась я, кидаясь на наглую куклу с кулаками. Но вот незадача, клоун ловко растворился в воздухе. Лишь его шепот прозвучал откуда-то сверху.

- Твое Перепутье начинается здесь, Александра Корнеева.

Мне осталось лишь кипеть от злости и мысленно рисовать сцены расправы с ненавистной куклой.

- На остановку! Сейчас же! - я яростно топнула ногой.

В небе бабахнуло. Правда с перемещением вышла неувязочка. Меня вынесло не на другой слой, а прямиком к входу в шатер Дунайского. И почему я не спросила у Егора, как ему безошибочно удается управлять Потоком? Скрипя зубами, я повторила приказ небесам. Но эффект снова получился не тот - меня перебросило внутрь шатра, на первый ряд, вплотную к закрытой занавесом сцене.

Я с отвращением оглядела серебряные звезды на темно-синем бархате, чувствуя, как начинает потеть спина. Я однозначно здесь бывала прежде и почему-то панически боялась этого места. Что же случилось со мной в шатре иллюзиониста? И почему я этого не помню? А может, именно на представление привез меня 23-й автобус? А уже отсюда я попала в Поток?

- Дамы и господа! Мастер иллюзий Аркадий Дунайский! Встречайте! - прогремел из динамиков бас ведущего.

Позади, рядов через пять, не меньше, грохнули аплодисменты и послышались нетерпеливые выкрики публики. Я и не сразу заметила, насколько пусто вокруг. Люди-призраки по-прежнему избегали меня.

Занавес поехал вверх, и на сцену широко расставив руки, словно для объятий, выскочил усатый коротышка в цилиндре и фраке. Это все, что я успела разглядеть, потому что зажмурила глаза и для пущего эффекта закрыла лицо ладонями. Хоть убейте, хоть с десяток клоунов натравите, но смотреть на иллюзиониста было выше моих сил.

- Пожалуйста, выпустите! - взмолилась я, давясь подступающими к горлу рыданиями и не надеясь на милосердии небес.

Ба-бах! Продолжая держать глаза закрытыми я с размаху упала в пахнущий чем-то затхлым водоем и от неожиданности нахлебалась жутко противной на вкус воды. Речка, пруд, болото или что там еще, оказалось неглубоким. Ноги и руки с легкостью уперлись в дно, на ощупь напоминающее покрытый плиткой пол. Хм...

Отплевываясь и убирая мокрые волосы с лица, я попыталась сориентироваться, но не получилось. Сверху лились потоки воды. Пытаясь увернуться от колотящих по спине и шее жестких струй, я поскользнулась и снова окунулась с головой. Чуть не плача от досады, я повторила попытку выбраться. На четвереньках - по подбородок в воде - я кое-как отползла в сторону от продолжающего бомбардировку водопада. Глянула вверх и тихо охнула. Там на постаменте сидели три здоровенные металлические жабы, извергающие из широких ртов водяные потоки. Ну и отравительное же чувство юмора у небесного наблюдателя! Или это снова проказы вконец обнаглевшего клоуна? Вообще-то очень на него похоже - окунуть меня в фонтан!

На этот раз меня занесло в незнакомый безлюдный сквер. Если б не слишком удачное приземление, место произвело бы на меня весьма недурственное впечатление. Аккуратные газоны, невысокие пушистые елочки, убегающие в разные стороны от фонтана в серо-бардовую клеточку дорожки. Но сейчас мне было не до любования окрестностями. С волос и приклеившейся к телу одежды ручьями стекала вода, в кроссовках неприятно хлюпало, зубы звонко отбивали дробь. Погодка-то на этом Слое оказалась не летняя. Середина сентября, в лучшем случае, судя по желтой листве под ногами.