Анна Бахтиярова - Перепутья Александры (СИ)

Перепутья Александры

Пролог

2010 год.

Блаженное солнечное тепло ласково согревало каждую клеточку, нежно касалось кожи и проникало глубоко внутрь. Ветер мягко перебирал волосы, щекоча щеки и нос. Еще чуть-чуть и я смогу услышать плеск волн, наперегонки бегущих на песчаный берег, почувствую соленый запах моря, увижу нереальную голубизну до самого горизонта.

Еще чуть-чуть...

На морском побережье я впервые побывала двенадцатилетним ребенком и потеряла голову от волшебства. До того лето я проводила исключительно на речке за городом. Не потому что семья не могла позволить себе такое расточительство, как поездку на море. Отнюдь. Просто папа плохо переносил жаркий климат и предпочитал отдыхать в родных широтах.

Нетрадиционные каникулы устроили дядя с тетей. Взяли в компаньонки двоюродной сестре Тамаре. Но лишь потому, что ее закадычная подруга сломала ногу. С гипсом по самые бедра на пляже, согласитесь, делать нечего. Компаньонка из меня вышла никудышная, я и раньше не слишком ладила с надутой родственницей. И если б мы не находились у черта на рогах, дядя непременно отправил бы меня домой, выражаясь его словами, "ценной бандеролью".

Но море я запомнила навсегда. А главное, ощущение, испытанное на том чистейшем простирающемся на многие километры пляже. Я вставала в метрах в двух от воды, раскидывала руки и закрывала глаза. Ноги утопали в теплом песке, а я слушала шелест воды, напевающей песню на сказочном языке, и до бесконечности впитывала бодрящую солнечную энергию. Это стало терапией на многие годы. Особенно, когда наступала холодная российская зима, леденящая кровь и заставляющая впадать в спячку. В солнечные морозные дни я вставала у окна спальни и, закрыв глаза, представляла море. И пускай ноги согревала обычная батарея, зато лицо и плечи гладили лучи самого настоящего солнца.

Вот и сегодня на пляже грелось лишь сознание. Бренное тело стояло на крыше серого девятиэтажного здания. Но, правда, тоже впитывало энергию небесного светила. Благо на дворе царствовала не ненавистная душе зима, а всё ещё лето. Я открыла глаза. Августовское солнце медленно ползло к закату, раскрашивая небо в багряный цвет. Я вдохнула запах вечернего города. В выходные, когда обитатели мегаполиса расползаются по дачам, шашлыкам и баням, даже городской воздух становится чище.

Я решила еще немного задержаться на крыше. После выхода из Потока всегда мерзну, поэтому заранее стоит прогреться как следует. Тем более, Павел Семенович вряд ли успел закончить с родителями Кирилла. Напуганные люди всегда задают миллион вопросов и желают получить развернутые ответы. С убедительными и успокаивающими доводами.

Но родители все равно согласятся. Как делали это все, кого брал в оборот наш шеф. Удалось же ему уговорить совет допустить меня к исследованиям (знали бы эти напыщенные индюки, чем я реально тут занимаюсь). А значит, уже сегодня ночью я начну работать с мальчиком. Это хорошо. Потому что за неимением спутника я не была в Потоке уже шесть дней. Уже почти неделю я не могла искать Алису.

Сейчас я совершенно не волновалась за Кирилла. А ведь еще не факт, что его Перепутья окажутся менее сложными и запутанными. Но мальчик "гулял" на поверхности, тогда как девочка почти не прощупывалась. Случай был беспрецедентный. Да, я не раз теряла спутников, я даже научилась с этим мириться. Но чтобы вообще не найти человека в Потоке, такого со мной за семь лет работы с Семенычем не случалось ни разу. С предыдущим спутником я предприняла уже восемь поисковых погружений, а результат так и остался нулевым.

Пора было возвращаться, но я все медлила, не замечая как мысли от потерянной Алисы плавно перетекли к моему собственному первому путешествию по Потоку. Я не понимала причины нахлынувших воспоминаний, и даже заподозрить не могла, как тесно переплетется то "приключение" и вся моя жизнь с поисками девочки.

Знакомство с Потоком приключилось тринадцать лет назад, когда я была обиженным на весь мир подростком, ненавидевшим собственное отражение. Очнулась я, уткнувшись лицом во что-то зеленое, прохладное, но довольно-таки мягкое. Над ухом звонко причитал немного окающий девичий голос:

- Батюшки, да что же это?! Оставь меня! Сгинь нечистая! Изыди!..

ЧАСТЬ I. ПРОЩАНИЕ С ДЕТСТВОМ

Глава 1. Пора вспоминать

1997 год.

Оригинальное, скажу я вам, пробуждение - просыпаешься, а перед носом мох! Симпатичный такой мох, вполне удобный, ничем не провинившийся. Бахрома, а не мох. Но не в городской же квартире!

Впрочем, кто сказал, что я дома? Место, где меня непостижимым образом угораздило пробудиться, было донельзя странным. Поле - не поле, болото - не болото. В общем перемежающаяся зелено-коричневыми лужами равнина, поросшая мхом и травой вроде осоки. Конца и края не разглядишь из-за повисшего блеклого, чуть рваного тумана. Неуклюже перевернувшись, я обнаружила и надрывающую горло девицу - лет на шесть-семь старше меня, истошно отправляющую в преисподнюю перемазанного сажей парня. Не знаю, чем уж он ей не угодил, по мне, вполне миролюбивая физиономия, только грязная не в меру и нос длинноват.

Парочка, надо сказать, подобралась весьма контрастная. Носатому парню на вид я бы дала не больше двадцати семи. Одет он был в плотные серые штаны, кожаную потертую куртку и армейские сапоги. Немного грузноват, на первый взгляд, простофиля. На девице - счастливой обладательнице осиной талии оказалось голубое платье ниже колен из легкой струящейся ткани и остроносые туфельки с ремешком. Русые волосы она собрала в симпатичный узел на макушке. Я даже на мгновение залюбовалась барышней (по-другому и язык назвать не повернется) - тоненькая, хрупкая, изящная.

Ошалело наблюдая, как девица смешно топает худенькими ножками и проклинает парня, я попыталась вспомнить, как исхитрилась оказаться в столь несуразной компании.

Последнее воспоминание, как на грех, оказалось не самым радужным - очередное, наверное, тысяча сто десятое по счету выяснение отношений с Бастиндой. Конечно же речь не о колдунье из сказки, которая портила жизнь Элли и ее друзьям. Весь остальной мир знает эту 44-летнюю даму, как Аллу Сергеевну Корнееву. Бастиндой ее зову лишь я и имею на то все основания. Может, Алла и не злая волшебница, но она - моя мачеха. А мачеху из принципа любить не положено!

Из-за чего же мы раскочегарились как два паровоза, грозящихся сорваться в пропасть, на этот раз? Наверное, из-за Вовочки или школы. Или бардака в моей комнате. Или из-за любой другой из пары сотен возможных причин. В большинстве случаев камнем преткновения становился Вовочка - сын Бастинды от первого брака, нескладный блондин в круглых очках и с задранным носом. Бастинда здорово кипятится, когда я зову ее отпрыска Вовочкой - из-за анекдотов про его тезку. Она-то считает его самым талантливым ребенком на свете, а всех остальных слишком тупыми, чтобы осознать Вовину гениальность. Ребенок, кстати, семнадцатилетняя дылда на две головы выше матери!