Питтакус Лор - Судьба Десятой

— С кем?

Взгляд Сары говорит мне, что я должна перестать задавать вопросы и просто пройти внутрь, что я и делаю. Марина тоже удивляется этому взгляду. Она следует за мной вверх по трапу внутрь корабля. Едва я делаю внутри несколько шагов, как меня накрывает сильное ощущение дежавю. Мы в пассажирской зоне. Это открытое пространство, полностью лишенное всякой мебели. От стен исходит мягкое свечение, означающее, что питание корабля все еще включено. У меня сохранилось смутное воспоминание о том, как я была тут вместе с другими Гвардейцами, а наши Чепаны гоняли нас на занятиях по аэробике и кое–каким легким боевым искусствам.

Я прохожу вдоль ближайшей стены, проводя пальцами по поверхности. Материал мягкого пластика отвечает, светясь чуть ярче и оставляя след от моих пальцев. Стены реагируют как один большой сенсорный экран. Я ввожу команду, всплывающую в моей памяти, быстро рисуя лориенский символ на стене. Символ один раз мигает, показывая, что он был принят, и затем с гидравлическим шипением открывается пол и появляется пара десятков кроватей. Марина даже отскакивает, когда одна из них появляется прямо на том месте, где она стояла.

— Шестая, это же…?

— Это наш корабль, — говорю я. — Тот, что привез нас на Землю.

— А я всегда считала, что его уничтожили или… — Марина замирает, удивленно качая головой. Она проводит пальцами по другой стене, вводя другую команду. Вся стена превращается в один большой высококачественный экран, демонстрирующий запись со счастливым биглем, бегающим за мячиком.

— По–английски: собака, — говорит записанный голос с явным лориенским акцентом. — Собака. Собака бежит. En español, perro. El perro corre …

Обучение языкам Земли. Сколько же раз мы тут сидели и учились, просматривая это видео, пока летели к нашей новой планете? Я уж и забыла об этом или просто выкинула из головы, но сейчас вся тоска по моему детству снова наваливается на меня. Целый клаустрофобный год, проведенный здесь, во время которого мы сидели и смотрели, как эта собака бежит через ярко–зеленое поле.

— Тьфу, выруби это, — прошу я Марину.

— Разве ты не хочешь узнать, что собака сделает дальше? — спрашивает она с легкой улыбкой, но проводит рукой по стене, и программа останавливается.

Я подхожу к одной из кроваток и нагибаюсь к ней. Простыни пахнут затхлостью и немного смазанными машинным маслом внутренностями корабля. Вероятно, кроватки были спрятаны в стенах последний десяток лет. Я поднимаю простыни и тонкий матрас, изучая каркас.

— Ха, глянь сюда, — говорю я.

Марина заглядывает мне через плечо. Там, вырезанная в металле скучающей маленькой девочкой, красуется цифра шесть.

— Вандалка, — смеется Марина.

Низкое гудение двигателя корабля медленно затихает до полной тишины, и сенсорные стены мигают и гаснут. Кто–то только что обесточил корабль.

— Все в точности так, как ты и оставила, правда?

Мы с Мариной одновременно оборачиваемся в сторону голоса и видим женщину, медленно выходящую из кабины управления. Первое мое впечатление — она безумно красива. Темно–коричневая кожа, высокие, резко очерченные скулы, на голове короткий ежик черных волос. И хотя она одета в мешковатый костюм механика, заляпанный свежими масляными пятнами, выглядит женщина так, будто только что сошла с обложки модного журнала. Я быстро осознаю, чем же так впечатляет ее внешность. Большинство землян вряд ли обратят на это внимание, но я тут же подмечаю.

Эта женщина — лориенка.

Похоже, она слегка нервничает из–за меня с Мариной. Вероятно, именно поэтому она так долго отключала системы корабля. Даже теперь женщина застыла в проходе, так же неуверенная на наш счет, как мы на ее. В ней есть некая нервозность, будто она в любое мгновение рванет обратно в кабину и запрется там на замок. Я прямо чувствую, как она собирается с духом, чтобы продолжить с нами разговор.

— Вы, должно быть, Шестая и Седьмая, — говорит она после нескольких секунд молчания, пока мы с Мариной пялились на нее ошалелыми глазами.

— Ты… зови меня просто Мариной.

— Договорились, Марина, — говорит женщина с легкой улыбкой.

— Кто ты? — спрашиваю я, наконец–то обретая голос.

— Меня зовут Лекса, — отвечает женщина. — Я помогала вашему другу, Марку, и скрывалась под именем СТРАЖ.

— Ты — одна из наших Чепанов?

Лекса наконец–то отлипает от дверного проема и присаживается на одну из кроваток. Мы с Мариной присаживаемся напротив.

— Нет, я не Чепан. Мой брат был Гвардейцем, но не прошел обучение в Лориенской Академии Обороны. Меня тоже туда отправляли обучаться на инженера, но после… после его смерти… я вроде как, э-э, исчезла с радаров. Насколько это вообще возможно на Лориен. Я определенно не вписывалась ни в одну из предписанных ими ролей. Я много работала с компьютерами, иногда даже не совсем законно. Но вообще–то, я ничем особым не выделялась.

— Однако в итоге ты оказалась на этом корабле, — говорит Марина, склонив голову на бок.

— Угу. В какой–то момент меня наняли модернизировать для музея древний корабль…

Эта деталь тут же наводит меня на мысль.

— Ты прилетела на Землю на втором корабле, — говорю я.

— Да. Я прибыла сюда вместе с Крэйтоном и моей подругой Зофи. Как вам, наверное, уже известно, мы не входили в планы Старейшин, и нам удалось бежать с Лориен только благодаря Крэйтону… точнее тому, что Крэйтон работал на отца Эллы, и у нас был доступ к музейному кораблю. Отец Эллы знал о грядущем и поэтому нанял меня починить звездолет. На самом деле, я даже не была пилотом. Мне пришлось учиться, если можно так сказать… на лету.

Фыркаю на этот дурацкий каламбур и улыбаясь Лексе, а у самой в голове крутятся мысли. Мы не одиноки. Возможно, лориенцы не так уж и вымерли, как мы полагали. И вроде этому следует радоваться, однако меня начинают терзать сомнения. Конечно, можно списать это на паранойю, которая одолевает меня после Пятого. И все же… я думаю о Крэйтоне и как он растил Эллу, пока в тайне выискивал остальных Гвардейцев. Он никогда не упоминал, что прибыл сюда с еще двумя другими лориенцами. Мои глаза чуть сужаются.

— Крэйтон никогда о тебе не упоминал, — говорю я, стараясь, чтобы мои слова не слишком походили на обвинение. Все–таки Крэйтон многое от нас скрывал, ведь только после его смерти мы узнали, кто такая Элла.

— И вряд ли когда–нибудь бы рассказал, — отвечает Лекса немного хмуро. — Его заботила лишь жизнь Эллы. Мы договорились никогда не связываться друг с другом. Для всех было бы безопаснее, если б мы держались друг от друга подальше. Вы знаете могов. Никакие пытки не помогут им вытянуть из тебя информацию, если ты и правда ничего не знаешь.

— А твоя подруга? Зофи? Где она?